Содержание

Письма

Дорогой Валерий Яковлевич!

Я написал Вам две недели тому назад, и с тех пор, конечно, накопилось много новых стихов. Но так как за последнее время новые мои взгляды на искусство стихосложения, вызванные отчасти «Путями и Перепутьями», частью перечитыванием Пушкина, еще не сумели найти себе места в моих стихах, хотя поколебали и уничтожили многое, то я посылаю Вам только некоторые. Строение последней фразы доказывает, что я перечитывал и Карамзина.

Со стихами моими делайте, по обыкновению, все, что хотите. Через пять дней отсылаю Вам мою книгу. Обещанный рассказ для «Раннего Утра» я бросил в печь. Вы, наверное, уже слышали о внезапной смерти Ив.<ана> Ив. <ановича> Щукина.

Я подумываю о скорой поездке в Италию.

Искренне преданный Вам Н. Гумилёв.

Основатели

Ромул и Рем взошли на гору,
Лес перед ними был глух и нем,
Ромул сказал: «Здесь будет город!»
«Здесь будут стены», — ответил Рем.

Ромул сказал: «Волей созвездий
Мы обрели наш прежний почет!»
Рем отвечал: «Что было прежде,
Надо забыть, взглянем вперед!»

«Здесь будет цирк, — промолвил Ромул,
Здесь будет дом наш, открытый всем...»
«Но надо поставить ближе к дому
Могильные склепы», — ответил Рем.

* * *

Манлий сброшен. Право Рима,
Власть все та же, что была,
И как прежде, недвижима
Нерушимая скала.

Рим, как море, волновался,
Разрезали вопли тьму,
Но спокойно улыбался
Низвергаемый к нему.

Чтоб простить его, пришлось бы
Слушать просьбы многих губ...
И народ в ответ на просьбы
Получил холодный труп.

Манлий сброшен! Почему же
Шум на улицах растет?
Как жена, утратив мужа,
Мести требует народ.

Семь холмов, как звери, хмуры,
И смущенные стоим
Мы, сенаторы, авгуры,
Чьи отцы воздвигли Рим.

Неужель не лгали басни
И гробы грозят бедой?
Манлий мертв, но он опасней,
Он страшнее, чем живой.

* * *

Моя душа осаждена
Безумно странными грехами,
Она — как древняя жена
Перед своими женихами.

Она должна в чертоге прясть,

Склоняя взоры все суровей,

Чтоб победить глухую страсть,

Смирить мятежность бурной крови.

Но если бой неравен стал,
Я гордо вспомню клятву нашу
И, выйдя в пиршественный зал,
Возьму отравленную чашу.

И смерть придет ко мне на зов,
Как Одиссей, боец в Пергаме,
И будут вопли женихов
Под беспощадными стрелами.