Pasaka
Tefiui
Ant uolos, palei skardi sena,
Kur Elzbietos upe srovena
Kriokdama, stovejo tvirtove.
Ant jos kuoru ir bokstu dantytu
Isbadeje pauksciai suskrido
Ir kranksejo kimiai, pranasingai.
O zemai, prie pat slaito sono,
Driekes ilgas urvas drakono,
Sesiakojo ir rudavilnio.
Kaip derva buvo juodas valdovas,
Jo nagus ilgus slepe rankoves,
Lankscia uodega denge apsiaustas.
Elges kukliai, nors kartais maurojo,
Ir visi kaimynai zinojo,
Kad jisai - viso labo setonas.
Nors kaimynu taip pat nesuprasi:
Buvo jie ivairiausiu rasiu
Ir rusiu: hiena, varnas, vaiduoklis.
Susirinkdavo jie, ir lig ryto
Klyksmas ju prie Elzbietos sklido,
Zaide jie domino kauleliais.
Ir taip greitai begdavo laikas,
Kad net dilges seklytes paikos
Dilgelem suvesedavo puikiai.
Buvo tai pries Adoma ir Ieva,
Kai gyveno Brama, o ne Dievas,
Ir i juos pro pirstus ziurejo.
Viskas butu be rupesciu eje,
Betgi eme ir pasimylejo
Vienanakt su hiena vaiduoklis.
Ir jiems uzgime toks vaikiukas,
Anei paukstis, anei kaciukas,
Ir kompanijon priimtas buvo.
Karta vel jie visi susirinko
Ir, virs upes pakauke laimingai,
Eme zaisti, kaip buvo iprate.
Ir jie zaide, ir zaide, ir zaide,
Kol apdujo visi ir apkvaito,
Kaip lig siol dar ne karto nebuvo.
Ogi vaikas visus suraite
Ir laimejo alaus statinaite
Ir laukus, ir namus, ir tvirtove.
Ir suriko jisai pasiputes:
"Lauk is cia, kad ne vieno nebutu,
Ne vienam as nieko neduosiu!
As tik senaja geraja mama
Pasodinsiu i duobe zema,
Ten, kur buvo drakono urvas".
Vakare palei kranta Elzbietos
Iskeliavo juodoj karietoj
Apsiverkes senas setonas.
Paskui ji sunkiai vilkos kaimynai,
Ir ligoti, ir nusimine.
Gailiai kosejo, stauge gailiai,
Verke, pyko ar buvo romus…
O veliau jau gime Adomas.
Dieve, saugok Adoma ir Ieva!
Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Сказка» на литовский язык.
Сказка
ТэффиНа скале, у самого края,
Где река Елизабет, протекая,
Скалит камни, как зубы, был замок.
На его зубцы и бойницы
Прилетали тощие птицы,
Глухо каркали, предвещая.
А внизу, у самого склона,
Залегала берлога дракона,
Шестиногого, с рыжей шерстью.
Сам хозяин был черен, как в дегте,
У него были длинные когти,
Гибкий хвост под плащем он прятал.
Жил он скромно, хотя не медведем,
И известно было соседям,
Что он просто-напросто дьявол.
Но соседи его были тоже
Подозрительной масти и кожи,
Ворон, оборотень и гиена.
Собирались они и до света
Выли у реки Елизабета,
А потом в домино играли.
И так быстро летело время,
Что простое крапивное семя
Успевало взойти крапивой.
Это было еще до Адама,
В небесах жил не Бог, а Брама,
И на все он смотрел сквозь пальцы.
Жить да жить бы им без печали!
Но однажды в ночь переспали
Вместе оборотень и гиена.
И родился у них ребенок,
Не то птица, не то котенок,
Он радушно был взят в компанью.
Вот собрались они как обычно
И, повыв над рекой отлично,
Как всегда, за игру засели.
И играли, играли, играли,
Как играть приходилось едва ли
Им, до одури, до одышки.
Только выиграл все ребенок:
И бездонный пивной бочонок,
И поля, и угодья, и замок.
Закричал, раздувшись как груда:
«Уходите вы все отсюда,
Я ни с кем не стану делиться!
«Только добрую, старую маму
Посажу я в ту самую яму,
Где была берлога дракона». —
Вечером по берегу Елизабета
Ехала черная карета,
А в карете сидел старый дьявол.
Позади тащились другие,
Озабоченные, больные,
Глухо кашляя, подвывая.
Кто храбрился, кто ныл, кто сердился…
А тогда уж Адам родился,
Бог спаси Адама и Еву!