Содержание

Translations

I was walking along an unfamiliar street
when I suddenly heard the cawing of crows,
the ringing of a lute and distant thunder —
a tram was flying past.

How I Jumped on its step
was a mystery to me.
It left a fiery trail in the air
even in broad daylight.

It rushed like a dark, winged storm.
It lost its way in the abyss of time...
Driver! Stop!
Stop the tram immediately!

Too late. We have already rounded a wall,
hurtled through a palm grove,
thundered over three bridges —
across the Neva, the Nile and the Seine.

And, in a flash past the window,
an old beggar — of course the very one
who died a year ago in Beirut —
threw us a searching glance.

Where am I? So languidly, so anxiously
my heart beats in answer:
do you see the station where you can buy
a ticket for the India of the Spirit?

A signboard... the letters flooded with blood
spell out: «Greengrocer». I know that
instead of cabbages and swedes
they sell dead heads here.

In a red shirt, with a face like an udder,
the executioner cut off my head as well.
It lay together with the others
at the very bottom of the slippery box.

A wooden fence by the side-street,
a three-windowed house and a grey lawn.
Driver! Stop!
Stop the tram immediately!

Mashenka, you lived and sang here,
wove a rug for me, your betrothed.
Where now are your body and voice,
can it be that you are dead?

How you moaned in your chamber,
while I, in a powdered wig,
went to present myself to the Empress,
never to see you again.

Now I understand: our freedom
is only a light penetrating from another world.
People and shadows stand by the entrance
to the zoological garden of the planets.

And a familiar sweet wind rises suddenly,
beyond the bridge a rider's hand
in a mailed glove - and two hooves
of his horse fly towards me.

St Isaac's is carved on high,
the true stronghold of Orthodoxy;
there I will order prayers to be said
for Mashenka's health, and a funeral service for me.

But still my heart is forever gloomy,
it's difficult to breathe, it’s painful to live...
Mashenka, I never thought that
one could feel such love and such sadness.

Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Заблудившийся трамвай» на английский язык.

Заблудившийся трамвай

Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.

Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.

Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.

Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.

И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.

Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?

Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.

В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.

А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!

Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.

Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.

И сразу ветер знакомый и сладкий,
И за мостом летит на меня
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.

Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.

И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.