Содержание

Translations

Casas torcidas, de dos pisos,
y aquí mismo el cobertizo, el corral,
donde junto a la tina gansos graves
traban una incesante charla.

En los jardines capuchinas y rosanas,
carasios en los estanques enmohecidos,
las viejas haciendas están dispersas
por toda la Rusia misteriosa.

A veces, al medio día, fluye por el bosque
un ruido confuso, un grito incomprensible,
por la voz imposible de acertar,
si de persona o de hombre de monte,

A veces, en la procesión de la cruz y los cantos,
tañen todas las campanas.
Corren — quiere decir, por la corriente
al pueblo el icono ha llegado.

Rusia sueña con Dios, con la llama roja,
donde tras el humo se ven los ángeles...
Humildemente ellos tienen fe en los presagios,
amando lo suyo, viviendo lo suyo.

Orgulloso de su abrigo nuevo,
un vecino al hotel camina.
Agachando su cabeza castaño clara
con él su hija — dieciochoañera.

"Mi Natasha — no tiene dote,
mas a un campero pobre no la entregaré", —
y se nubla su mirada clara,
temblando, se aprieta su mano.

"Mi padre no quiere... mas con la boda
de nuevo hemos de esperar".
¡Y qué! En el estanque ante la finca
¿las sirenas acaso viven mal?.

En las horas lánguidas de primavera
y de baile de las nubes blancas
suceden mareos y vértigos
a las jóvenes y a los viejos.

Mas a los viejos — blancas ermitas,
cúpulas santas doradas,
y a las jóvenes — solamente
exhortaciones frívolas vacuas.

O Rusia, severa hechicera,
lo tuyo de todas partes tomarás.
¿Correr? ¿Acaso lo nuevo amas
o sin ti ya se vivirá?

Y no abandonar los amuletos,
la fortuna la rueda gira,
en un estante, junto a las pistolas,
El Barón Brambeus y Russó^*

____
* Rousseau — filósofo francés

Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Старые усадьбы» на испанский язык.

Старые усадьбы

Дома косые, двухэтажные,
И тут же рига, скотный двор,
Где у корыта гуси важные
Ведут немолчный разговор.

В садах настурции и розаны,
В прудах зацветших караси,
— Усадьбы старые разбросаны
По всей таинственной Руси.

Порою в полдень льется по лесу
Неясный гул, невнятный крик,
И угадать нельзя по голосу,
То человек иль лесовик.

Порою крестный ход и пение,
Звонят вовсе колокола,
Бегут, — то значит, по течению
В село икона приплыла.

Русь бредит Богом, красным пламенем,
Где видно ангелов сквозь дым…
Они ж покорно верят знаменьям,
Любя свое, живя своим.

Вот, гордый новою поддевкою,
Идет в гостиную сосед.
Поникнув русою головкою,
С ним дочка — восемнадцать лет.

— «Моя Наташа бесприданница,
Но не отдам за бедняка». —
И ясный взор ее туманится,
Дрожа, сжимается рука.

— «Отец не хочет… нам со свадьбою
Опять придется погодить». —
Да что! В пруду перед усадьбою
Русалкам бледным плохо ль жить?

В часы весеннего томления
И пляски белых облаков
Бывают головокружения
У девушек и стариков.

Но старикам — золотоглавые,
Святые, белые скиты,
А девушкам — одни лукавые
Увещеванья пустоты.

О, Русь, волшебница суровая,
Повсюду ты свое возьмешь.
Бежать? Но разве любишь новое
Иль без тебя да проживешь?

И не расстаться с амулетами,
Фортуна катит колесо,
На полке, рядом с пистолетами,
Барон Брамбеус и Руссо.