«13 октября 1959 г., вторник... У нас обедала сегодня Анна Андреевна Ахматова. За те несколько месяцев, что мы не видались, она – чисто внешним образом – очень изменилась. Как-то погрузнела – не то что пополнела, а вся "раздалась" и в то же время окрепла, успокоилась, стала еще монументальнее, чем была. К семидесяти годам исчез последний налет Ахматовой эпохи не только "Четок", но и "Anno Domini". А я ведь помню ее еще по "Привалу комедиантов", по вечерам поэтов в Петербургском университете. Помню совсем юной и гордо изысканной Ахматовой периода ее первых больших успехов, Ахматову, увековеченную Модильяни и Альтманом, в стихах Гумилёва и Мандельштама...»
«Assurément, l'hérédité, le milieu, l'époque sont trois sources qui contribuent à produire un écrivain. Mais le hasard et les contingences entrent pour beaucoup dans le résultat final, dans l'oeuvre créatrice. Ces contingences biographiques, nous les nommons, après coup, le destin de l'écrivain. Et la première place y revient à l'amour et aux amours de l'écrivain, surtout s'il est poète.»
«История русской литературы 1920-х годов еще не написана и, по всей вероятности, будет написана не скоро. Как кажется, непременным условием такого осуществления должно быть не только осмысление уже известного читателям и исследователям материала, но и регулярная публикация документов, относящихся к изучаемому периоду.»
«Книга писателя Льва Вениаминовича Никулина рассказывает о том что он видел не только как спутник, но и как участник революционных потрясений, о встречах со знаменитыми людьми той эпохи: Ларисой Рейснер и Ф. Раскольниковым, М. Андреевой и другими.»
«Статья посвящена изучению русского литературного Парижа первой половине XX века, отображению парижского периода в творчестве русских писателей Николая Гумилёва и Анны Ахматовой. Автор изучает парижские маршруты, встречи, события писателей.»
«Переписка Брюсова и Гумилёва сохранилась неравномерно. До нас дошла большая часть писем Гумилёва к Брюсову, благодаря тщательному хранению последним своего архива и корреспонденции.»
«Таким образом, мы видим, что при кажущейся тотальной изученности и общеизвестности биографий знаменитых родителей Льва Николаевича Гумилёва, вопросов пока что эти биографии вызывают ничуть не меньше, чем и ранее.»
«In May of 1917, Gumilev, then a cavalry officer in the Imperial Army, was ordered to the Salonikan front. However, bureaucratic restraints and the uncertainty of Russia's continued participation in the war prevented him from returning to active duty, and for the next year, he remained in western Europe.»
«В мае 1917 г. кавалерийский офицер царской армии Николай Гумилёв получил назначение на Салоникский фронт. Однако бюрократические проволочки и неопределенность дальнейшего участия России в войне помешали ему вернуться в действующую армию.»
