«Долго молчавший М. Кузмин написал большую повесть «Мечтатели», которая пойдет в журнале «Нива». Журнал этот, вообще, довольно энергично привлекает к себе таких заведомых «апполонистов», как Ауслендер, Гумилев, Кузмин и др.»
«Семь лет назад молодой поэт Н. Гумилев выпустил книжку стихов под заглавием «Путь конквистадоров»; в 1908 году вышли его «Романтическиие цветы», которые вопли затем в книгу «Жемчуга», изданную в 1910 году, а в этом году появился новый сборник его стихов — «Чужое небо». В них Н. Гумилев заявил себя талантливым поэтом, не знающим себе соперника среда молодых в умении грациозно владеть музыкой стиха. Две его последние книги могут считаться уже вполне зрелыми и законченными.»
«В окружным судом рассматривалось сегодня дело поэта Гумилева и беллетриста М. Волошина. Первый обвинялся в вызове на дуэль, второй — в принятии вызова.»
«По причинам, которые известны всякому, кто хоть сколько-нибудь интересуется литературой, Гумилёв в Советском Союзе до сих пор под запретом. В этом смысле тем писателям, которые были, по-распространённой теперь формуле, репрессированны в 30-х годах — повезло больше. О них говорят, их вспоминают.»
«Был не жаркий, только теплый, только солнечный август 1921 года. Гумилёв вернулся в Петербург из путешествия по югу России. Он ходил по городу загорелый, поздоровевший и очень довольный. В его жизни — он говорил — наступила счастливая полоса: вот и поездка в Крым, устроившаяся фантастически-случайно, была прекрасна, и новая квартира, которую нашел Гумилёв, очень ему нравилась, и погода — «посмотрите, что за погода!».»
«24 июля 1921 ВЧК сообщила в печати о ликвидации крупного заговора во главе с В. Н. Таганцевым, имевшего целью вооруженное восстание в Петрограде, Северо-Западной и Северной областях. Чекисты подавали «Дело Таганцева» как «второй Кронштадт» (в марте 1921 г.). Было привлечено к уголовной ответственности 833 чел., из них расстреляно по приговору и убито при задержании 96, отправлено в концлагерь 83, выдано из губернии 11, заключено в детскую колонию 1, освобождено с зачетом и без зачета заключения 448 (судьба прочих неизвестна).»
«13 октября 1959 г., вторник... У нас обедала сегодня Анна Андреевна Ахматова. За те несколько месяцев, что мы не видались, она – чисто внешним образом – очень изменилась. Как-то погрузнела – не то что пополнела, а вся "раздалась" и в то же время окрепла, успокоилась, стала еще монументальнее, чем была. К семидесяти годам исчез последний налет Ахматовой эпохи не только "Четок", но и "Anno Domini". А я ведь помню ее еще по "Привалу комедиантов", по вечерам поэтов в Петербургском университете. Помню совсем юной и гордо изысканной Ахматовой периода ее первых больших успехов, Ахматову, увековеченную Модильяни и Альтманом, в стихах Гумилёва и Мандельштама...»
«Assurément, l'hérédité, le milieu, l'époque sont trois sources qui contribuent à produire un écrivain. Mais le hasard et les contingences entrent pour beaucoup dans le résultat final, dans l'oeuvre créatrice. Ces contingences biographiques, nous les nommons, après coup, le destin de l'écrivain. Et la première place y revient à l'amour et aux amours de l'écrivain, surtout s'il est poète.»
