Примечания

Гондла

Материалы по теме:

Драматургия
Впервые — в журнале "Русская Мысль" (1917, №1, стр. 66 — 97), в том же номере, что и первая публикация "Возмездия" Александра Блока. Отдельное издание намечалось в 1918 г., но тогда не вышло и появилось уже посмертно в Берлине (изд-во "Петрополис", 1936) — к 15-летию со дня гибели Гумилева.

В берлинском издании почему-то опущена одна из предпосланных пьесе под заголовком "Вместо предисловия" цитат, а именно цитата из Ренана. Эту цитату, как и цитату из самого Сыромятникова, Гумилев заимствовал из книги С. Н. Сыромятникова "Сага об Эйрике Красном" (С.-Петербург, 1890, стр. 14). В цитате из Ренана Гумилев допустил небольшое изменение: у Сыромятникова говорится о богатыре кимрском (так и у Ренана в подлиннике), а Гумилев пишет "богатырь кельтский".(1) Заимствованное Сыромятниковым у Ренана место находится в его статье "La poesie des races celtiques", напечатанной впервые в журнале Revue des Deux Mondes 1 февраля 1854 г.. и вошедшей потом в собрание его сочинений.

Пользовался ли Гумилев какими-нибудь другими источниками, знакомился ли он с исландскими сагами и откуда он заимствовал имя героя, остается неизвестным.

Драматическая поэма Гумилева на исландско-ирландскую тему — единственное из его драматических произведений, удостоившееся постановки на профессиональной сцене (о любительской постановке "Дон Жуана в Египте" см. выше). "Гондла" был поставлен дважды: один раз еще при жизни поэта, но неведомо для него, второй раз — уже после его смерти. Первое представление состоялось в Ростове-на-Дону в 1920 г. в маленьком театре, носившем название Театральная Мастерская. Об этом представлении рассказывает известный художник Ю. П. Анненков в посвященной Гумилеву главе своей книги "Дневники моих встреч. Цикл трагедий" (т. 1, Нью-Йорк; 1966). Вот что пишет Анненков (см. стр. 108):

В 1920 году, в Ростове-на-Дону, я видел в маленькой и почти "нелегальной" театральной студии постановку драматической поэмы Гумилева "Гондла", впервые показанной со сцены и действие которой происходит в Исландии в IX веке. Миниатюрный зрительный зал, человек на 80, и сценка аршина в три, вряд ли превосходившая площадь оттоманки в моем кабинете. Постановка некоего А. Надеждова (о котором я позже никогда и ничего не слышал), а также, игра юных актеров, несмотря на нищету предоставленных им технических возможностей, подкупали честностью работы, свежестью и неподдельным горением. Запомнилось имя очаровательной исполнительницы роли Леры — Халаджиевой, артистки своеобразной и яркой. Ее дальнейшая судьба мне тоже неизвестна. Музыка — И. Хейфеца.

Как зритель близкий к тайнам сценического воплощения пьес, я, конечно, чувствовал робкость движений действующих лиц, боявшихся задеть друг друга, столкнуться друг с другом на крохотном пространстве сценической площадки. Однако, поэтическая сущность, поэтическая форма драмы Гумилева были вы двинуты ими с неожиданным мастерством и чуткостью на первый план. В противоположность общепринятому на сцене уничтожению стихотворной фонетики, заменяемой разговорной выразительностью, ростовские студисты ритмически скандировали строфы поэта, где каждое слово, каждая запятая имеют решающее значение.

Вернувшись в Петербург, я с удовольствием рас сказал об этом спектакле Гумилеву, который даже не подозревал, что его пьеса была в Ростове поставлена на сцене. Тогда же я опубликовал мои краткие впечатления о ростовском вечере в газете "Жизнь Искусства", в номере от 21 августа 1920 года.(2)

После смерти Гумилева "Гондла" был показан той же Театральной Мастерской в Петрограде. Об этом представлении, имевшем место 7 января 1922 г., В. Ф. Ходасевич писал: "… в начале 1922 года, когда театр, о котором перед арестом хлопотал Гумилев, оставил его пьесу "Гондла", — на генеральной репетиции, а потом на первом представлении публика по окончании стала вызывать: "Автора!" Пьесу велели снять с репертуара".(3)

Анненков в своих воспоминаниях говорит о "почти" не медленном снятии пьесы с репертуара, не упоминая о демонстративном "вызове" расстрелянного автора. Но он при водит сохранившиеся у него выдержки из статьи о первом спектакле. Статья эта, подписанная буквой "Т.", была на печатана в "двухнедельном литературно-популярно-научном иллюстрированном журнале", носившем название "Петербург" (№2, января 1922 г.). Вот несколько выдержек из этого недоступного в зарубежных книгохранилищах журнала:

7-го января Государственным Театром Театральная Мастерская была поставлена драматическая поэма в 4-х действиях Н. С. Гумилева "Гондла".

Об этой постановке год тому назад писал Ю. Анненков из Ростова, сейчас мы видим театр в гостях у себя в Петербурге.

Театральная Мастерская — театр слова. Здесь умеют читать стихи, или хотят уметь. "Гондла" вещь не драматическая, это именно поэма, лирическая поэма.

Самые места действий не мотивированы, не мотивированы входы и выходы действующих лиц. Актерам нечего играть, поза может быть одна: по за произнесения.
Но на сцене звучали стихи, стихи жили на сцене. Со своеобразной задачей постановки "Гондлы" Мастерская справилась. Труднее всего было, когда прерывался текст и по ремарке автора шло действие, не сопровождаемое словами, как, например, в конце пьесы, когда вождь ирландцев крестит исландских волков.

Как только на сцене воцарялось молчание, пьеса как бы прерывалась. Самый жест, там где он был, казался странным и плохо сделанным.

Может быть впечатлению мешало то, что пьеса шла с двумя заменами.

Исполнитель роли Гондлы не нуждается в оговорках, его позы произнесения удавались, стихи звуча ли прекрасно, а образ Гондлы Королевича по праву поэзии весь в стихе.
Наивна и трогательна гордость поэта-лебедя, заклинающего жизнь стихами. К концу вечера спектакль как-то спадал… Я думаю, что это объясняется, кроме случайных причин, и малым мастерством исполнителей…

Громадной заслугой театра является по становка пьесы современного автора.
Мы не избалованы в этом отношении.(4)

Приведя эти выдержки, Ю. П. Анненков пишет: "Я не сомневаюсь в том, что анонимный автор статьи хотел этим сказать, что "громадной заслугой" Театральной Мастерской явилось мужество показать на сцене пьесу автора, расстрелянного всего за четыре с половиной месяца до спектакля".

Хотя Анненков называет автора анонимным, возникает вопрос, не был ли он сам автором этой статьи.

Сходясь кое в чем с "анонимным" автором цитирован ной выше статьи, но в другом тоне и духе писал о той же постановке "Гондлы" известный поэт и когда-то друг Гумилева Михаил Кузмин в статье, цитата из которой приведена в статье В. М. Сечкарева. Хотя отзыв Кузмина о "Гондле", как произведении "наивном и во всех отношениях мертвенном", представляется нам более чем спорным, — как бы ни оценивать эту вещь с чисто драматической точки зрения, — мы приводим здесь статью Кузмина целиком, так как в ней есть интересные подробности о петербургском спектакле и вместе с тем она подтверждает еще раз высказанное Анненковым уже раньше мнение о проявленном ростовскими студистами редком умении поднести стихи со сцены. Кроме того статья Кузмина сейчас мало кому доступна, Вот что писал Кузмин:

Риск, разумеется, сопряжен со всяким начинанием. Открыть двадцать первый театр в Петербурге, кабаре, ресторан, кофейню, просто продуктовую или книжную лавочку — все рискованно. Но не во всяком риске есть отвага и не всякая отвага прекрасна.

Открытие же театра на Владимирском представляет собою акт прекраснейшей и редкой отваги. Действительно, — приехать из Ростова-на-Дону с труппой, пожитками, строго-литературным (но не популярным) репертуаром, с декорациями известных художников (Арапова, Сарьяна и др.), без всяких халтурных "гвоздей", приехать и открыть сезон "Гондлой" — могли только влюбленные в искусство мечтатели. Но мечтатели полные энергии и смелости.

В частности постановка пьесы Гумилева требовала и другой смелости, едва ли не бесполезной, представляла трудности, преодоление которых с театральной точки зрения почти недостижимо. Дело в том, что это поэтическое произведение совершенно неприменимо для сцены. Слова Гумилева, никогда не любившего и не понимавшего театра, не влекут за собою никакого жеста, никакого действия и нисколько не одушевлены театральной психологией и логикой. Из ограниченного количества неожиданных, необоснованных поступков, стихотворных описаний и лирических сенсаций, неубедительных и часто друг другу противоречащих — никак не создать театрального впечатления.

Героическими усилиями Театральной Мастерской было достигнуто, что какой-то призрак жизни затеплился в этом наивном и во всех отношениях мертвен ном произведении.

Прежде всего мы услышали почти идеальную читку стихов, которых, вообще, у нас читать не умеют, и свежие молодые голоса.

При отсутствии тенденции" жеста для жеста", неминуемо ведущей к пустой и бессмысленной красивости, и при недостаточной наличности в самой пьесе театральных, психологических и логических мотивировок для таковых — движения сведены были до минимума. Но и при этой экономии нельзя не отметить прекрасную сцену 2-го действия, обращения в волков и магического влияния волшебной лютни. Хорош пер вый выход Конунга и приятны группировки во время лесного пира.
Об отдельных исполнителях трудно что-либо говорить, так как кроме читки стихов и скупых жестов ничего из этой пьесы не выжмешь.

Лучше всех рецитировал А. И. Шварц (Гондла), с большой лирической задушевностью и элегантной простотой произносивший стихи. По пластичности жестов выделялись гг. Эго и Холодов ("волчата"). Тщательные декорации Арапова и очень подходящая музыка свидетельствовали о заботливой и бережной работе.

Для тех, кому известна пьеса Гумилева и знакома, хотя бы приблизительно, театральная работа — будет ясно, сколько самоотверженности, таланта, труда и смелости скрывается под этой как будто скромной постановкой.

Всякий любящий искусство должен заинтересоваться работами Театральной Мастерской, возникшей как бы в виде упрека многим "художественным" начинаниям.(5)

Гумилевский "Гондла" вызвал мало критических откликов. Берлинскому изданию не было предпослано никакого предисловия. Высокую оценку "Гондле" дал покойный Н. А. Оцуп, считавший эту пьесу лучшей из больших вещей Гумилева.(6)
"Гондла" печатается нами по первой публикации в "Русской Мысли".

Сноски:

1. Кимры — коренные обитатели Валлиса. Кимрский (или кимрийский, как принято говорить сейчас) язык — то же, что язык валлийский, принадлежащий к одной из трех групп, входящих в языки кельтские.

2. Этого номера газеты за рубежом найти не удалось. — Ред.

3. "О Блоке и Гумилеве" (газета "Дни", №от 8 августа 1926 г.).

4. Там же, стр. 109.

5. "Гондла", в книге "Условности. Статьи об искусстве" (Полярная Звезда, Петроград, 1923), стр. 107 — 108. Из короткого предисловия автора к этой книге вытекает, что вошедшие в нее статьи были ранее напечатаны в каких-то изданиях, но ссылок на первую публикацию в книге нет, и мы не знаем, где была впервые напечатана статья о "Гондле" (правда, в предисловии Кузмин говорит о статьях и заметках, "появившихся в период 1908 — 1921 годов", а статья о "Гондле" могла быть написана только в 1922 г.; этим же годом датировано и предисловие). Из 46 статей и заметок в "Условностях" подавляющее большинство (38) посвящено темам театра, включая многочисленные отзывы об отдельных спектаклях, как драматических так и оперных, среди которых мы находим и отзывы об еще двух постановках Театральной Мастерской — "Адвокате Пателене" (французской комедии Х1Ч века) и "Трагедии об Иуде" А. Ремизова. В последней роль Пилата исполнял прославившийся потом как драматург Евгений Шварц.

6. См. в его книге "Литературные очерки" (Париж, 1961), стр. 36.