20 сентября 1910 года

Петербург

М/илостивый/ Г/осударь/ Исполняя Вашу просьбу, пишу Вам о Ваших стихах. По моему мненью, они несколько ходульны по мысли, не оригинальны по построенью, эпитеты в них случайны, выраженья и образы неточны. От всех этих недостатков, конечно, легко отделаться, серьезно работая над собой и изучая других поэтов, лучше всего классиков, — но пока Вы не совершили этой работы, вступленье Ваше в печать было бы опасно прежде всего для Вас самих как для начинающего поэта. При сем я посылаю Вам Ваше стихотворенье с детальными примечаньями, которые должны пояснить Вам мою мысль.

В надежде на Ваши будущие успехи

Н. Гумилев

Он стал над землей и горами1
И глянул в бездонную высь.
И Солнце, сжигая лучами2,
Ему прошептало: Молись!

Он ринулся в бездну немую3,
Где змеи в изгибах свились4,
И слышал Он просьбу глухую,
Тревожную просьбу: Молись!

И крикнул Он голосом диким:5
Зачем же мы жить родились?6
Чтоб только молиться безликим?7
— Да! Только молиться. Молись!

1. Земля и горы в данном случае одно и то же.
2. Сжигая кого? Кроме того, на высотах холоднее, чем в низинах.
3. "Немая бездна" — банальна. Вся строчка напыщена.
4. Какие змеи? Почему? Как можно свиваться в изгибах?
5. Дикий голос — заезженный романтизм.
6. "Жить родились" — плеоназм,
7. Великое-Безликое — у Бальмонта. Вряд ли безликих несколько, ведь тогда бы они имели "лик", как различье.

По построению стихотворенье напоминает Бальмонта: "Я спросил у свободного ветра…" и Тютчева: "Восток бледнел…".