Содержание

Письма

Дорогой Валерий Яковлевич,

я уже вернулся и получил Ваше письмо. Для меня было большой радостью узнать, что мои итальянские стихи Вам понравились. Что же касается Ваших сомнений, то у меня были те же самые, так что я охотно пойду на исправленья. Вот как у меня было в первой редакции (если это Вас удовлетворит, оставьте).

Конец «Пизы»:

Сатана, в нестерпимом блеске
Оторвавшись от старой фрески,
Распростерся с тоской всегдашней
Над кривою пизанской башней.

Вместо «распростерся» можно поставить «изогнулся» или «наклонился», у меня нет предпочтений.
В «Риме» было вместо «царство иное» — «царство покоя», вместо «он крепок лишь следом длинных» — «он крепок следом призывных», период двух строф был яснее (смысл новых таков: что значит вся эта мишура, твой город тот же дикий и вечный, благодаря своему божественно-звериному происхожденью). Но я посылаю его Вам заново переписанным.

А на неверные рифмы меня подбили стихи Блока. Очень они заманчиво звучат.

Может быть, Вы пришлете стихов для второго альманаха «Аполлона». Литературный Петербург очень интересует теперь возможность новых группировок, и по моей заметке, а также отчасти по заметке Городецкого в «Речи», Вы можете судить, какое место в этих группировках отводится Вам. Я надеюсь, что альманах «Аполлона» окажется в значительной степени под влияньем этих веяний.

В конце этой недели я еду в деревню, и мой адрес таков: Москово- Виндаво-Рыбинская ж.<елезная> д.<орога>, полустанок Подобино, усадьба Слепнево, мне.

Еще одно слово: не мог ли бы я получать в «Русской мысли» пятьдесят копеек за строчку стихов, как я получаю теперь везде. Если нет, пусть останется по-старому.

Искренне Ваш Н. Гумилев.

Рим

Волчица с пастью кровавой
На белом, белом столбе,
Тебе, увенчанной славой,
По праву привет тебе!

С тобой младенцы, два брата,
К сосцам стремятся припасть,
Они не люди — волчата,
У них звериная масть.

Не правда ль, ты их любила,
Как маленьких, встарь, когда,
Рыча от бранного пыла,
Сжигали они города?

Когда же в царство иное
Они умчались, как вздох,
Ты, долго и страшно воя,
Могилу рыла для трех.

Волчица, твой город тот же
У той же быстрой реки,
Что мрамор высоких лоджий,
Колонн его завитки,

И взор Мадонн вдохновенный,
И храм Святого Петра,
И все, что нежно и тленно,
Родилось только вчера!

Он будет, вечный и дикий,
Стоять на семи холмах,
Покуда звездные лики
Над ним горят в небесах.

И, город Цезарей дивных,
Святых и великих пап,
Он крепок лишь следом длинных
Косматых, звериных лап.

Н. Гумилев.