Rozhovor

Když západ posledním svým paprskem se loučí, 
jenž bleskne, skryje se a my nevíme kde, 
pak duše vstane a jak náměsíčník bloudí 
náměstím bez lidí, ve zpustlé zahradě.

Jest jejím celý svět — andělům, ptákům ani 
nemusí závidět v tišině aleje.
Však tělo zlobí se, a jak se vleče za ní, 
své stesky zamračeně zemi žaluje:

«Jak pěkně bylo by teď v kavárně, kde živo,
plynové jazyky kde syčí nad hlavou,
poslouchat zpěvačku, srkaje světlé pivo,
«La p’tite Tonkinoise» jak zpívá do davu.

Nad stoly vesele už poletují karty, 
utišující lék všech k smrti znuděných.
Mně rozkoš působí hromádky peněz zlatých,
horkýma rukama když dotýkám se jich.

Jen považ, jak je mi, když s posedlou tou duší 
jen hlasům smyšleným teď naslouchat bych měl,
na hvězdy dívat se, co zcela jednoduše
jak hrstku drobných Bůh po nebi rozházel.»

A země chvílemi jen soucitně si vzdychá, 
a smůlou, travami a prachem zavoní, 
o duši vzbouřené přemýšlí chvíli zticha, 
o jejím vítězství — jak smířit tělo s ní?

«V můj klín se navrať zas, buď hlinou nebo jílem, 
v močálu hlubině na chladném, kluzkém dně, 
a místo vyhledej si od Něvy až k Nilu, 
kde srdce umdlené si navždy oddechne.

Tvé oči, uši tvé navěky uzamčeny, 
zpráchniví mozek tvůj, jenž soupeři se vzdal, 
a jednou, ve zvíře či ve strom proměněný 
vyrosteš ze mne zas, bys k žití znovu vstal.»

Jde duše stále vpřed, svůj osud hrdě nese,
jde k cílům vysněným, k svým polím zlatých žní,
a tělo ubohé vždy za ní rozběhne se,
když země zetlelá vábivé zavoní.

Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Разговор» на Чешский язык.

Разговор

Георгию Иванову

Когда зеленый луч, последний на закате,
Блеснет и скроется, мы не узнаем где,
Тогда встает душа и бродит, как лунатик,
В садах заброшенных, в безлюдьи площадей.

Весь мир теперь ее, ни ангелам ни птицам
Не позавидует она в тиши аллей.
А тело тащится вослед и тайно злится,
Угрюмо жалуясь на боль свою земле.

— «Как хорошо теперь сидеть в кафе счастливом,
Где над людской толпой потрескивает газ,
И слушать, светлое потягивая пиво,
Как женщина поет «La p'tite Tonkinoise».

— «Уж карты весело порхают над столами,
Целят скучающих, миря их с бытием.
Ты знаешь, я люблю горячими руками
Касаться золота, когда оно мое».

— «Подумай, каково мне с этой бесноватой,
Воображаемым внимая голосам,
Смотреть на мелочь звезд; ведь очень небогато
И просто разубрал Всевышний небеса». —

Земля по временам сочувственно вздыхает,
И пахнет смолами, и пылью, и травой,
И нудно думает, но все-таки не знает,
Как усмирить души мятежной торжество.

— «Вернись в меня, дитя, стань снова грязным илом,
Там, в глубине болот, холодным, скользким дном.
Ты можешь выбирать между Невой и Нилом
Отдохновению благоприятный дом».

— «Пускай ушей и глаз навек сомкнутся двери,
И пусть истлеет мозг, предавшийся врагу,
А после станешь ты растеньем или зверем…
Знай, иначе помочь тебе я не могу». —

И все идет душа, горда своим уделом,
К несуществующим, но золотым полям,
И все спешит за ней, изнемогая, тело,
И пахнет тлением заманчиво земля.

Другие переводы:

Китайский
Чжэншуо Чжан
谈话