- Язык:
Английский (English)
- Автор:
Грэхем Харрисон(Graham Harrison)
-
автор неизвестен
Сад Эзбекие
Ezbekieh
since last I saw Ezbekieh,
the spacious Cairo garden, opulently lit
that evening by the full moon.
A woman it was that racked me then
and neither the fresh salt sea-wind
nor the din of exotic bazaars –
nothing could bring me relief.
That time I prayed to God for death
and was prepared to seek it out myself.
And yet, to me, this whole garden was
the sacred grove of a new-sprung world:
slender palms opened up their branches
like girls to whom a god descends;
and on its hills, like prophet-druids,
huge plane-trees crowded around.
A waterfall gleamed palely in the half-light
like a prancing unicorn;
moths fluttered here and there among
the tiptoeing flowers or among the stars –
for the stars were so low that night,
like barberries ripe for picking.
As I remember, I cried aloud: One thing's
higher than grief, deeper than death:
Life! – O Lord, accept my wilful vow:
whate'er may come, whatever sorrow
or humiliation falls to my lot, I'll not
contemplate an easy death ere once again
I stand among Ezbekieh's palms and plane
On such a moonlit night as this.»
How strange: ten years have passed exactly
and I cannot but think of palms
and plane-trees, and the waterfall
gleaming in the half-light like a unicorn.
And suddenly I look around, hearing
on the wind some far-off conversation,
and in the night's terrifying void
that mysterious word – Ezbekieh.
Yes, only ten years are past, but I,
a sullen pilgrim, must seek out still
those oceans, clouds and alien faces –
things that no more enchant me,
and enter this garden and repeat my vow
– or say it is fulfilled
and that now I'm free…
Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Эзбекие» на английский язык.
Эзбекие
Как странно — ровно десять лет прошло
С тех пор, как я увидел Эзбекие,
Большой каирский сад, луною полной
Торжественно в тот вечер освещенный.
Я женщиною был тогда измучен,
И ни соленый, свежий ветер моря,
Ни грохот экзотических базаров,
Ничто меня утешить не могло.
О смерти я тогда молился Богу
И сам ее приблизить был готов.
Но этот сад, он был во всем подобен
Священным рощам молодого мира:
Там пальмы тонкие взносили ветви,
Как девушки, к которым Бог нисходит.
На холмах, словно вещие друиды,
Толпились величавые платаны,
И водопад белел во мраке, точно
Встающий на дыбы единорог;
Ночные бабочки перелетали
Среди цветов, поднявшихся высоко,
Иль между звезд, — так низко были звезды,
Похожие на спелый барбарис.
И, помню, я воскликнул: «Выше горя
И глубже смерти — жизнь! Прими, Господь,
Обет мой вольный: что бы ни случилось,
Какие бы печали, униженья
Ни выпали на долю мне, не раньше
Задумаюсь о легкой смерти я,
Чем вновь войду такой же лунной ночью
Под пальмы и платаны Эзбекие».
Как странно — ровно десять лет прошло,
И не могу не думать я о пальмах,
И о платанах, и о водопаде,
Во мгле белевшем, как единорог.
И вдруг оглядываюсь я, заслыша
В гуденьи ветра, в шуме дальней речи
И в ужасающем молчаньи ночи
Таинственное слово — Эзбекие.
Да, только десять лет, но, хмурый странник,
Я снова должен ехать, должен видеть
Моря, и тучи, и чужие лица,
Все, что меня уже не обольщает,
Войти в тот сад и повторить обет
Или сказать, что я его исполнил
И что теперь свободен…