Содержание

Translations

Под глухи колони, сред зали пустинни
днес весели маски на бал се събраха.
И в гостни, отрупани с пъстри килими,
кипя ураганът на танци и радости.

С луна под ръка всеки дракон бе весел;
аз ваза китайска съзрях помежду ни
и факел разпален и лютня, която
повтаряше нечие име безумно.

Стремителен зов от мазурки се лееше.
И в танц с куртизанки от древен Содом аз
за нещо скърбях и за нещо се смеех,
и нещо познато съзирах в притома…

И казах: „О, мила, снеми тази маска!
Нима в мене своя брат днес не позна ти?
Ти в някаква приказка с глас ме унасяш,
която съм слушал от някого някъде.

За всички ще бъдеш завинаги чужда
и само за мене — позната съдбовно,
и вярвай — от хора и маски, при нужда,
ще скрия, че ти си царица Содомска!”

Смехът й под маската бе с моя сроден,
но все не съзирах аз взорът безумен.
С луни под ръка всички дракони бродеха
и вази китайски видях помежду им.

За миг под прозореца, дето течаха
заплахи и бе нощта с образ прозрачен,
от мен тя отскочи по змийски, в уплаха,
и маската сне, и се взря в мен вторачено.

И аз си припомних — за миг с тръпки страшни,
за песни на див копнеж, на сладострастие,
и за лъстив шептеж: „С мен съпричастно
възкръсни за живот, за тъга и за щастие!”

И много разбрах в този час съкровен,
но страшната клетва не ще наруша аз!
Царице, царице, виж: пак съм в твой плен!…
Вземи мойто тяло, вземи и душата ми!

Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Маскарад» на болгарский язык.

Маскарад

В глухих коридорах и в залах пустынных
Сегодня собрались веселые маски,
Сегодня в увитых цветами гостиных
Прошли ураганом безумные пляски.

Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними,
Был факел горящий и лютня, где струны
Твердили одно непонятное имя.

Мазурки стремительный зов раздавался,
И я танцевал с куртизанкой Содома,
О чем-то грустил я, чему-то смеялся,
И что-то казалось мне странно-знакомо.

Молил я подругу: «Сними эту маску,
Ужели во мне не узнала ты брата?
Ты так мне напомнила древнюю сказку,
Которую раз я услышал когда-то.

Для всех ты останешься вечно-чужою
И лишь для меня бесконечно-знакома,
И верь, от людей и от масок я скрою,
Что знаю тебя я, царица Содома».

Под маской мне слышался смех ее юный,
Но взоры ее не встречались с моими,
Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними.

Как вдруг под окном, где угрозой пустою
Темнело лицо проплывающей ночи,
Она от меня ускользнула змеею,
И сдернула маску, и глянула в очи.

Я вспомнил, я вспомнил — такие же песни,
Такую же дикую дрожь сладострастья
И ласковый, вкрадчивый шепот: «Воскресни,
Воскресни для жизни, для боли и счастья!»

Я многое понял в тот миг сокровенный,
Но страшную клятву мою не нарушу.
Царица, царица, ты видишь, я пленный,
Возьми мое тело, возьми мою душу!