Содержание

Translations

一

在波涛汹涌的红海岸边
苏丹神秘的森林清晰可见，
散布于四座高原，
整个国家宛如休憩的母狮。

北方是深不见底没有尽头的沼泽，
一条条黑蛇将沼泽地守护，
一群发了疟子的凶恶的黄脸人是
它们的姐妹，在这里寻到了避难所。

昏暗的山脉变得阴沉，
提格雷省 住所劫掠频发，
这里深渊裸露，森林蓬乱
树顶常年盖着白雪。

在丰收的阿姆哈拉 人们播种收割，
斑马喜与家畜混在一起，
傍晚时分，凉爽的风带来
动听的歌声与隆隆的琴弦声。

阿比西尼亚人歌唱，将巴加纳 奏响，
这声音充满魔力，将往昔时日重现，
曾经，在塔纳湖 前
贡德尔 荣升为国王的都城。

科学家在梧桐树下争论上帝的诸事，
悦耳的诗句令人们神往，
在希巴女王和温柔的狮子间
所罗门王 的画家们提笔创作。

但是，阿比西尼亚智慧的
来自诗人与玫瑰古老的庄园的大象
相信了绍阿 人精心的谄媚，内古斯
将自己的宝座移到了岩石遍布的绍阿。

绍阿的士兵狡猾、残忍、野蛮，
他们抽着大烟斗，喝着蜂蜜酒，
他们喜欢听着鼓号的喧嚣，
给火枪上油，将刀剑磨快。

哈拉利托夫、加拉、索马里、达纳基勒，
为他们的曼涅里克皇帝征服
更常见的森林中食人族与矮人族，
用一片片狮子皮将宫殿盖住。

看着山脚下流水淙淙，
正午的光芒照耀在橡树上，
欧洲人惊讶万分，这里的水土
与居民同祖国毫无二致。

二

迷人的国家！你在盆地之底
窒息，烈火倾泻而下，
一只鹰在你上空尖叫，
可在阳光下，你看得到它吗？

棕榈树，仙人掌，青草在人群中生长，
在这里有太多烧焦的青草……
小心！蟒蛇在这里潜伏，
躲起来的还有红狮与黑豹。

艰难行走的道路沿着悬崖峭壁上行，
你将会惊喜地看到周围有
梧桐与玫瑰，欢乐的村庄
还有村民们缤纷的绿草地。

巫师在那里施展常见的法术，
蛇在这里跟随音乐节拍舞动，
法官坐在树荫下的石头上，
判断谁从病骆驼那里取了一百个金币。

去更高的地方吧！多么凉快啊！
深秋时节在空旷的田野上，
黎明时分，溪水结冰，
人们在屋檐下聚到一起。

狒狒在大戟丛中厉声尖叫，
浑身沾满白色的粘稠汁液，
骑士们冲锋，手握着长矛，
如离弦的箭矢全速奔跑。

只有在更高的山崖与光秃的峭壁上，
才有阵风吹拂，群鹰欢腾，
没有人爬到过那里，群山之巅
炽热的阳光将白雪照耀。

在各处，无论山上还是山下，商队
看得到太阳，吐纳一望无际的辽阔，
直至今日他们离开不为人知的国度
身后是珍贵的象牙与金色的山峦。

我曾多么喜欢在路上漫步，
傍晚看着大豌豆一般的群星，
跑到山岗上寻觅长角的山羊，
藏到灰白的苔藓中度过一夜！

在这城中有座民族学博物馆，
在水面宽广如尼罗河的涅瓦河旁，
当我厌倦仅做一个诗人的时候，
我再也找不到比它更期待的了。

我去那里触摸野蛮的东西，
它们是我曾经从远方带来，
我嗅到它们奇怪的、亲切的、罪恶的气息，
是乳香、兽毛与玫瑰的气息。

我看到酷热的太阳在燃烧，
豹子爬向敌人，俯下身去，
好似我的老仆人为了一场有趣的狩猎
在烟雾缭绕的小屋里将我等待。

Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Абиссиния» на китайский язык.

Абиссиния

I

Между берегом буйного Красного Моря
И Суданским таинственным лесом видна,
Разметавшись среди четырех плоскогорий,
С отдыхающей львицею схожа, страна.

Север — это болота без дна и без края,
Змеи черные подступы к ним стерегут,
Их сестер-лихорадок зловещая стая,
Желтолицая, здесь обрела свой приют.

А над ними насупились мрачные горы,
Вековая обитель разбоя, Тигрэ,
Где оскалены бездны, взъерошены боры
И вершины стоят в снеговом серебре.

В плодоносной Амхаре и сеют и косят,
Зебры любят мешаться в домашний табун,
И под вечер прохладные ветры разносят
Звуки песен гортанных и рокота струн.

Абиссинец поет, и рыдает багана,
Воскрешая минувшее, полное чар:
Было время, когда перед озером Тана
Королевской столицей взносился Гондар.

Под платанами спорил о Боге ученый,
Вдруг пленяя толпу благозвучным стихом...
Живописцы писали царя Соломона
Меж царицею Савской и ласковым львом.

Но, поверив шоанской изысканной лести,
Из старинной отчизны поэтов и роз
Мудрый слон Абиссинии, Негус Негести,
В каменистую Шоа свой трон перенес.

В Шоа воины хитры, жестоки и грубы,
Курят трубки и пьют опьяняющий тэдж,
Любят слушать одни барабаны да трубы,
Мазать маслом ружье, да оттачивать меч.

Харраритов, галла, сомали, данакилей,
Людоедов и карликов в чаще лесов
Своему Менелику они покорили,
Устелили дворец его шкурами львов.

И, смотря на потоки у горных подножий,
На дубы и полдневных лучей торжество,
Европеец дивится, как странно похожи
Друг на друга народ и отчизна его.

II

Колдовская страна! Ты на дне котловины,
Задыхаешься, льется огонь с высоты,
Над тобою разносится крик ястребиный,
Но в сияньи заметишь ли ястреба ты?

Пальмы, кактусы, в рост человеческий травы,
Слишком много здесь этой паленой травы,
Осторожнее! В ней притаились удавы,
Притаились пантеры и рыжие львы.

По обрывам и кручам дорогой тяжелой
Поднимись, и нежданно увидишь вокруг
Сикоморы и розы, веселые села
И зеленый, народом пестреющий, луг.

Здесь колдун совершает привычное чудо,
Там, покорна напеву, танцует змея,
Кто сто таллеров взял за больного верблюда,
Сев на камне в тени, разбирает судья.

Поднимись еще выше! Какая прохлада!
Словно позднею осенью пусты поля,
На рассвете ручьи замерзают, и стадо
Собирается кучей под кровлей жилья.

Павианы рычат средь кустов молочая,
Перепачкавшись в белом и липком соку,
Мчатся всадники, длинные копья бросая,
Из винтовок стреляя на полном скаку.

И повсюду, вверху и внизу, караваны
Дышат солнцем и пьют неоглядный простор,
Уходя в до сих пор неоткрытые страны
За слоновою костью и золотом гор.

Как любил я бродить по таким же дорогам,
Видеть вечером звезды, как крупный горох,
Выбегать на холмы за козлом длиннорогим,
На ночлег зарываться в седеющий мох.

Есть музей этнографии в городе этом
Над широкой, как Нил, многоводной Невой,
В час, когда я устану быть только поэтом,
Ничего не найду я желанней его.

Я хожу туда трогать дикарские вещи,
Что когда-то я сам издалека привез,
Чуять запах их странный, родной и зловещий,
Запах ладана, шерсти звериной и роз.

И я вижу, как знойное солнце пылает,
Леопард, изогнувшись, ползет на врага,
И как в хижине дымной меня поджидает
Для веселой охоты мой старый слуга.