Содержание

Translations

Valerijui Briusovui

Ak, berniuk, esi toks linksmas, tavo šypsniai šviesūs, puikūs,
Neprašyki šiosios laimės, ji nuodinga it angis,
Nežinai tu, nežinai tu, kas per daiktas šitas smuikas,
Nežinai, koks laukia siaubas to, kas griežti juo išdrįs!

Kas jį paėmė bent sykį į savas rankas ryžtingai,
Tam akių šviesa išblėsta, jis praranda amžiams ją,
Pragare pamėgo dvasios tą skambėjimą didingą,
Bastosi vilkai pasiutę smuikininkų kelyje.

Nuolat verkti ir dainuoti turi pranašingos stygos,
Amžinai privalo zuiti strykas, virpantis aistra,
Šviečiant saulei, siaučiant pūgai, viesului nuožmiam ištikus,
Ir kai vakarai liepsnoja, ir kai rytuose aušra.

Tu sulėtinsi pavargęs, ir trumpam nutrūks grojimas,
Ir jau tu nebepajėgsi krustelt nei įkvėpt laisvai —
Puls iškart vilkai pasiutę, kraujo troškuliui atgimus,
Plėšrios iltys perplėš gerklę, į krūtinę smigs nagai.

Ir suprasi tu, kaip skauda, kai apgauna tai, kas miela,
Į vyzdžius pažvelgs vėlyvas, bet galingas šiurpulys.
Ir mirties graudingas šaltis plūs tenai, kur glaudės siela,
Nuotaka prapliups raudoti, ir draugai susimąstys.

Eik toliau, berniuk! Nei džiaugsmo, nei lobynų čia nebūna!
Bet matau, jog tu juokiesi... Savo kelią pats lemi —
Imk! Valdyk užburtą smuiką, susitiki su siaubūnais
Ir numirk žiauria, šlovinga smuikininko mirtimi!

Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Волшебная скрипка» на литовский язык.

Волшебная скрипка

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!