• Язык:
    Китайский (中文)

五音步抑扬格诗

致M.L.罗津斯基

我记得那个夜晚,如暗黑的茨藻,
在标记为“南十字”的海面上。
我游向南方。螺旋桨
开足马力,搅起冲天的阵阵巨浪。
眼睛快活地转,黑暗几乎
立刻吞没迎面的船只。

唉,我为它们痛心!我想得如此
奇怪,它们倘若掉头航行
没有在真实的海港停留,
唐璜与安娜也没有相见,
辛巴达没有找到钻石之山
永恒的吝啬鬼悲惨百倍!

但几个月后,我返航了
我的船载着大象牙,
载着阿比西尼亚画师们的杰作,
载着豹皮——我喜欢这种斑点——
还有以前不曾知晓的东西——
对世界的蔑视与对梦的匮乏。

我曾年纪轻轻,曾贪婪而自信,
但土地的神灵沉默而高傲,
光辉的梦想破灭了,
飞鸟死去,鲜花凋零。
如今我的声音缓慢,节奏有序,
我知晓,生活并不如意……而你,

你,我在列凡特为了你寻找
永不朽烂的皇家紫袍,
我将你输掉,如失去理智的纳利
将达玛扬蒂 输掉!
骰子飞起,发出钢铁般清脆的声响,
骰子落下,悲惨接踵而至。

你忧郁愁苦地对我说:
“我相信你太多,爱你太多,
而如今我要离开,不再相信,不再深爱;
面对洞察一切的上帝
或许,我一个人逃避,
我将你永远抛弃。”

我不敢亲吻你的头发,
也甚至不敢握你冰冷纤瘦的双手,
我厌恶自己,如厌恶蜘蛛,
每个声音都使我恐惧,将我折磨,
你穿着朴素的黑色衣裙离开,
像刻着耶稣受难的古老十字架。

夏天终日惊雷响彻,
天气炎热,氤氲未知的气息,
心脏即可发黑
突然停止跳动,
谷地里麦穗垂下了头,
甚至正午时分,太阳当红。

在人群的咆哮声中,
在传来的嗡嗡枪声中,
在无情的号角的召唤之下
我忽然听到我的命运之歌,
我跑去,人们跑去的地方,
恭顺地念叨:“醒醒,醒醒。”

士兵们放声高歌,说起
含糊的话语,心将他们捉住:
“快点向前进!坟墓,这样的坟墓!
我们枕着新鲜的青草,
翠绿的叶子——是天幕,
天使的力量——是同盟。”

这支歌这般甜美,招人喜欢,
我便参了军,他们收了我,
给了我一支步枪与一匹马,
还有一个遍布强敌的旷野,
炸弹的怒吼与子弹的歌声怒吼,
天空布满闪电与鲜红的云彩。

而后,幸福快乐将灵魂燃烧
一切都变得光明欢乐,
一切都充满光明与智慧,
灵魂与群星谈起上帝,
在战争的恐慌中听得到上帝的声音
上帝之路正在召唤。

天使纯真无邪,聪明正直,
六翼天使满身荣光,
灵魂颂唱每一个瞬息
歌颂人间的希望在天堂实现,
它感受到怜悯、关怀与恩惠
赋予简单的话语。

在人迹罕至的海上有座修道院
修道院有白色的石墙与金色的顶,
修道院被不朽的荣耀点亮。
离开这,抛弃这邪恶的世界,
看一看广阔的水面,广阔的天空……
去那雪白灿烂,发出金光的修道院。


Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Пятистопные ямбы» на китайский язык.

Пятистопные ямбы

М. Л. Лозинскому

Я помню ночь, как черную наяду,
В морях под знаком Южного Креста.
Я плыл на юг; могучих волн громаду
Взрывали мощно лопасти винта,
И встречные суда, очей отраду,
Брала почти мгновенно темнота.

О, как я их жалел, как было странно
Мне думать, что они идут назад
И не остались в бухте необманной,
Что дон Жуан не встретил донны Анны,
Что гор алмазных не нашел Синдбад
И Вечный Жид несчастней во сто крат.

Но проходили месяцы, обратно
я плыл и увозил клыки слонов,
Картины абиссинских мастеров,
Меха пантер — мне нравились их пятна —
И то, что прежде было непонятно, —
Презренье к миру и усталость снов.

Я молод был, был жаден и уверен,
Но дух земли молчал, высокомерен,
И умерли слепящие мечты,
Как умирают птицы и цветы.
Теперь мой голос медлен и размерен,
Я знаю, жизнь не удалась... и ты,

Ты, для кого искал я на Леванте
Нетленный пурпур королевских мантий,
Я проиграл тебя, как Дамаянти
Когда-то проиграл безумный Наль.
Взлетели кости, звонкие, как сталь,
Упали кости — и была печаль.

Сказала ты, задумчивая, строго:
«Я верила, любила слишком много,
А ухожу, не веря, не любя,
И пред лицом Всевидящего Бога,
Быть может, самое себя губя,
Навек я отрекаюсь от тебя».

Твоих волос не смел поцеловать я,
Ни даже сжать холодных, тонких рук,
Я сам себе был гадок, как паук,
Меня пугал и мучил каждый звук,
И ты ушла, в простом и темном платье,
Похожая на древнее Распятье.

То лето было грозами полно,
Жарой и духотою небывалой,
Такой, что сразу делалось темно
И сердце биться вдруг переставало,
В полях колосья сыпали зерно,
И солнце даже в полдень было ало.

И в реве человеческой толпы,
В гуденье проезжающих орудий,
В немолчном зове боевой трубы
Я вдруг услышал песнь моей судьбы
И побежал, куда бежали люди,
Покорно повторяя: «Буди, буди».

Солдаты громко пели, и слова
Невнятны были, сердце их ловило:
«Скорей вперед! Могила так могила!
Нам ложем будет свежая трава,
А пологом — зеленая листва,
Союзником — архангельская сила».

Так сладко эта песнь лилась, маня,
Что я пошел, и приняли меня,
И дали мне винтовку и коня,
И поле, полное врагов могучих,
Гудящих грозно бомб и пуль певучих,
И небо в молнийных и рдяных тучах.

И счастием душа обожжена
С тех самых пор; веселием полна,
И ясностью, и мудростью, о Боге
Со звездами беседует она,
Глас Бога слышит в воинской тревоге
И Божьими зовет свои дороги.

Честнейшую честнейших херувим,
Славнейшую славнейших серафим,
Земных надежд небесное Свершенье
Она величит каждое мгновенье
И чувствует к простым словам своим
Вниманье, милость и благоволенье.

Есть на море пустынном монастырь
Из камня белого, золотоглавый,
Он озарен немеркнущею славой.
Туда б уйти, покинув мир лукавый,
Смотреть на ширь воды и неба ширь...
В тот золотой и белый монастырь!