Содержание

Translations

Die Flure und Säle, sonst dumpf und verlassen,
sind heut' voller Masken in fröhlichem Glanze;
in Räumen mit Blumen drehn schnell, nicht zu fassen
orkangleich sich Menschen in sinnlosem Tanze.

Mit Drachen im Arme die Monde hingleiten,
chinesische Vasen dazwischen sich schwingen;
die Fackel glüht auf, und es lassen die Saiten
den Namen, den nie zu begreifenden, klingen.

Die Rufe der wilden Mazurka erwachen;
und dich, Kurtisane von Sodom, umfangend,
muß einmal ich trauern und dann wieder wieder lachen,
vernehme Vertrautes von seltsamem Klange.

Ich bitte die Freundin: «Die Maske reiß nieder!
Erkennst du mich nicht, der als Bruder gekommen?
In dir klingt ein uraltes Märchen mir wieder,
ein Märchen, das irgendwann schon ich vernommen.

Für alle wirst ewig die Fremde du bleiben
und bist nur für mich die unendlich Bekannte;
und glaub' mir, ich berg's vor des Maskenfests Treiben,
daß, Herrin von Sodom, ich längst dich schon kannte.»

Ich höre ihr Lachen, das jung ist, erklingen;
ihr Blick aber sucht meinem Blick zu entgleiten.
Und zwischen den Tanzenden Vasen sich schwingen,
mit Drachen im Arme die Monde hingleiten.

Dann sehe ich plötzlich am Fenster verhangen
in nichtiger Drohung das Nachtdunkel schweben.
Da gleitet sie mir aus dem Arm gleich der Schlange,
reißt nieder die Maske, den Blick zu erheben.

Mir kommt die Erinnrung — sie bringt ihre Nähe:
Genau solche Lieder, solch Leidenschaftsbeben,
und lockendes, schmeichelndes Flüstern: «Erstehe
für Schmerz und für Freuden, erstehe fürs Leben!»

Und vieles wird deutlich aus früheren Tagen;
den schrecklichen Schwur aber breche ich nimmer.
O Herrin, du siehst mich in Fesseln geschlagen.
Nimm hin meinen Leib, meine Seele für immer!

Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Маскарад» на немецкий язык.

Маскарад

В глухих коридорах и в залах пустынных
Сегодня собрались веселые маски,
Сегодня в увитых цветами гостиных
Прошли ураганом безумные пляски.

Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними,
Был факел горящий и лютня, где струны
Твердили одно непонятное имя.

Мазурки стремительный зов раздавался,
И я танцевал с куртизанкой Содома,
О чем-то грустил я, чему-то смеялся,
И что-то казалось мне странно-знакомо.

Молил я подругу: «Сними эту маску,
Ужели во мне не узнала ты брата?
Ты так мне напомнила древнюю сказку,
Которую раз я услышал когда-то.

Для всех ты останешься вечно-чужою
И лишь для меня бесконечно-знакома,
И верь, от людей и от масок я скрою,
Что знаю тебя я, царица Содома».

Под маской мне слышался смех ее юный,
Но взоры ее не встречались с моими,
Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними.

Как вдруг под окном, где угрозой пустою
Темнело лицо проплывающей ночи,
Она от меня ускользнула змеею,
И сдернула маску, и глянула в очи.

Я вспомнил, я вспомнил — такие же песни,
Такую же дикую дрожь сладострастья
И ласковый, вкрадчивый шепот: «Воскресни,
Воскресни для жизни, для боли и счастья!»

Я многое понял в тот миг сокровенный,
Но страшную клятву мою не нарушу.
Царица, царица, ты видишь, я пленный,
Возьми мое тело, возьми мою душу!