О Н. С. Гумилёве

теги: преподавание, Звучащая раковина, современники

В 1920–21 годах мой муж Даниил Михайлович Горфинкель принимал участие в работе студии Н.С. Гумилёва «Звучащая раковина». Он рассказывал мне об этой студии, о ее синдике1 Гумилёве, но время сохранило в моей памяти очень мало.

В архиве Даниила Михайловича есть несколько пожелтевших листков бумаги — единственные сохранившиеся документы его поэтической деятельности периода «Звучащей раковины». Это — стихи, вернее, упражнения в стихосложении, которые проводили участники Студии под руководством Николая Степановича. Он требовал от своих учеников писать стихи трудных форм: пантумы2, моноримы3 и другие, считая, что только упорная работа в овладении поэтическим мастерством помогает одаренному человеку стать настоящим поэтом. Даниил Михайлович не раз говорил мне, что школа, которую он прошел у Гумилёва, принесла огромные плоды его работе переводчика.

Запомнилась одна из заповедей Николая Степановича: «Каждый поэт пишет от чьего-то имени, но не обязательно о себе». Приводя примеры этому своему утверждению, он ссылался на Ахматову, которая «пишет от имени всех покинутых женщин».

Не знаю, являлось ли это его высказывание его личным убеждением, или только педагогическим приемом, но его собственное творчество, особенно проникновенная лирика «Костра»4, где раскрыта вся гамма чувств и переживаний самого автора, говорит совсем о противоположном.

Примечания:

Семевская Наталья Николаевна — жена Д. М. Горфинкеля, одного из студистов «Звучащей раковины».

Мы публикуем авторизованную запись рассказа Семевской, сделанную А. С. Станюковичем. Рукопись хранится в собрании Станюковича (Москва).

1. «Титул» синдика Гумилёв носил в «Цехе поэтов». В «Звучащей раковине» он был просто руководителем, или, как там его именовали, — «мэтром».

2. Пантум — стихотворение с повторяющимися стихами: два стиха из предыдущего четверостишия переходят в следующее, последняя строфа включает в себя два стиха из первого.

3. Монорим — стихотворение с одной рифмой.

4. «Костер» — книга стихов Гумилёва (1918 г.). Рассуждения Гумилёва о лирическом герое неожиданно перекликаются с концепцией лирического героя — маски у раннего Гумилёва (см.: Павловский А. И. Николай Гумилёв // Гумилёв Н. С. Стихотворения и поэмы. Л.; Сов. писатель, 1988. С. 16–17 (Б-ка поэта. Большая сер.)).