В последний раз я видел Гумилёва в самом конце ноября или в начале декабря 1920 г. в Ленинграде, куда приезжал из Одессы. Это было в столовой Дома литераторов — на Бассейной1. Гумилёв уже у выходной двери разговаривал с М. В. Ватсон, которая, как всегда, была очень разгорячена и в чем-то изобличала кого-то из молодых поэтов. Увидя меня, Марья Валент.(иновна) стала жаловаться на Гумилёва за его равнодушие к политическому поведению его учеников2. Н. С. смущенно улыбался. Узнав, что он идет домой, я попросил разрешения немного проводить его по Литейному. Он охотно согласился. Разговор не очень ладился. Мы вспом.(инали) Венгерова и Пушк.(инский) семинар3, я рассказ.(ал) ему о судьбе Георгия Маслова, читал ему последние сибирские стихи. Он слушал внимательно, но мне казалось, что «Путь во мраке»4 не импонировал ему ни своим предельным пессимизмом, ни нарочитой архаикой стихового строя.
Гумилёв был в какой-то фантастической нараспашку оленьей дохе, которую получил по личному распоряжению Горького не то во «Всемир.(ной) литературе», не то в Доме Ученых5. В этом одеянии Н. С. похож на вождя какого-то из калмыцких или оренбургских племен. Мне кажется, что очень точный портрет его в эту пору сохранился в воспоминаниях Ирины Одоевцевой. Я удостоверяю подлинность этой зарисовки: «невысокий, узкоплечий, в оленьей дохе с белым рисунком по подолу, колыхавшейся вокруг его длинных худых ног. Ушастая оленья шапка и пестрый африканский портфель придавали ему еще более необыкновенный вид. (...)»6.
Примечания:
Оксман Юлиан Григорьевич (1894–1970) — советский литературовед, общественный деятель. Узник сталинских концентрационных лагерей. «Записи о Н. С. Гумилёве» хранятся в архиве Оксмана в ЦГАЛИ (ф. 2567). Отрывок из них мы публикуем по копии, снятой в 1976 г. В. А. Мануйловым.
1. Ныне ул. Некрасова, д. 11.
2. Гумилёв очень терпимо относился к политическим взглядам окружавших его в то время молодых литераторов. Достаточно упомянуть, что он дал блестящую рекомендацию Н. С. Тихонову, был в дружеских отношениях с С. А. Колбасьевым, В. А. Рождественским и другими, лояльными к «новой власти». В то же время Гумилёв протестовал против привнесения открытой политической идеологии в литературу: « ...чем яснее поэт осознает себя как политический деятель, тем темнее для него законы его "святого ремесла"» («Не покоряясь магии имен...» // Лит. обозрение. 1987. № 7. С. 109). Уместно тут вспомнить очерк А. Амфитеатрова «Н. С. Гумилёв», в котором, в частности, сказано: «В обществе товарищей республиканцев, демократов и социалистов он, без страха за свою репутацию, заявлял себя монархистом (хотя очень не любил Николая II и все последнее поколение павшей династии). В обществе товарищей атеистов и вольнодумцев, не смущаясь насмешливыми улыбками, крестился на церкви и носил на груди большой крест-тельник (Крейд, с. 242). Если при этом оговорить, что «монархизм» Гумилёва в свете новейших публикаций из его «Дела» кажется весьма сомнительным, то этот отрывок из воспоминаний Амфитеатрова кажется нам убедительным свидетельством того, что Гумилёв нисколько не чурался общества «вольнодумцев», оставаясь при этом верным своим убеждениям.
3. Семинар по изучению творчества А. С. Пушкина вел в 10-х годах в Петербургском университете С. А. Венгеров. Результатом этих занятий явились знаменитые выпуски семинария «Пушкинист».
4. «Путь во мраке» — цикл стихов Г. Маслова. Г. В. Маслов был одним из основателей Пушкинского историко-литературного общества при Петербургском университете.
5. Знаменитая «самоедская» оленья доха Гумилёва упоминается многими мемуаристами. Эта доха куплена Гумилёвым в марте 1918 г., в Мурманске.
6. См. Одоевцева И.В. На берегах Невы. М., 1988. С. 17.