Акмеисты
Зачем, потяжелев, Ахматова-пчела
с картавым родником полёт переплела?
Как будет Гумилёв, которого читали
под гнётом мёртвых муз, либидо и печали?
Не знает отвечать наследный адамит,
но пробует стихи, очками шевелит,
и двигает в тетрадь искрящею рукою
не то, что о себе, а что-нибудь такое:
– Подушку второпях примерил Мандельштам,
сон именной сбежал по рёбрам и устам,
а там – подлёдный быт, журнальный клёв богатый,
гражданские долги и перевод горбатый.
Подлеченная речь, опричь прокат цитат –
у Нарбута всегда Зенкевич виноват,
у Бриков биллиард, и Шкловский, и чекисты,
у Мнемозины креп и холодок пушистый.
Поставлен разгребать исписанную мглу
крылатый эллинист кругами на углу.
Но чёрно-жёлтый свет на стогнах Петрограда
не переходит в смерть, как следует. Как надо.