Содержание

О Гумилёве... / О творчестве

В данной статье мы рассматривали творчество Н. С. Гумилёва, влияние литературных пассионариев на его жизнь и поэзию.

Николай Степанович Гумилёв – один из самобытных поэтов «серебряного века», блестящий переводчик и теоретик стиха, создатель такого литературного направления, как акмеизм… Его заслуги перед российской и мировой литературой можно продолжать и продолжать.

Но остановимся непосредственно на нашей теме. Как известно из устных и письменных воспоминаний его современников и друзей, он с детства слыл начитанным человеком. И именно эта любовь к чтению сделала его настоящим поэтом, настоящим мужчиной, поскольку он в детстве был хилым и слабым ребенком. Читал он очень много – от французской литературы до охотничьих журналов. Но на этом диапазон его чтения не ограничивался. Увлекался он и приключенческой литературой. Его увлекали произведения о мужественных и бесстрашных людях. Мальчик жаждал романтики, приключений. Ему были интересны герои Буссенара, Майн Рида, Жюль Верна, Густава Эмара и Фенимора Купера. Он зачитывался приключениями «Детей капитана Гранта» и «Путешествиями капитана Гаттераса», «Всадником без головы» и «Оцеолой». Его современники изумлялись, видя, как Гумилёв, которому уже за тридцать, с увлечением читает Майн Рида.

Из выше перечисленного списка книг мы видим, что будущего поэта привлекали герои-пассионарии, независимо от возраста. Т.е., люди, у которых пассионарность была в характере. Так кто же такие пассионарии вообще, литературные – в частности, и какое влияние они имели на творчество Н. Гумилёва?

На рубеже веков в России началась новая эра не только в науке, но и в литературе и искусстве. В русской литературе появился новый герой – европеец, с загорелым лицом, в пробковом шлеме, сражающийся со львами и прочими тварями тогда еще экзотических стран, который пробирался сквозь непроходимые дебри тропических лесов, переправлялся через бурные реки и везде выходил победителем.

Но юный поэт увлекался классической литературой, а не новомодными романами.

Даже впоследствии, многие годы спустя сын поэта – Лев Николаевич Гумилёв, вспоминая свое детство, говорил: «К счастью, тогда в маленьком городе Бежецке была библиотека, полная сочинений Майн Рида, Купера, Жюля Верна, Уэллса, Джека Лондона и многих других увлекательных авторов, дающих обильную информацию, усваиваемую без труда, но с удовольствием. Там были хроники Шекспира, исторические романы Дюма, Конан Дойла, Вальтера Скотта, Стивенсона. Чтение накапливало первичный фактический материал и будило мысль».

Наверное, нечто аналогичное мог бы сказать и сам поэт, поскольку без знания этой литературы, без ощущения этой романтики невозможно понять ни его творчество, ни его жизнь.

В детстве Николай Гумилёв любил читать книги, в основном, о людях сильных и смелых, что способствовало развитию его мировоззрения и формированию как личности. «Мальчик без Майн Рида – это цветок без запаха», — это мнение А. Аверченко можно отнести и к юному Гумилёву.

Мир подростка был волшебным и недоступным для понимания непосвященных. Он жил в нескольких измерениях и парил на крыльях фантазии. Но детство, как самая интересная, длинная и волшебная сказка, очень быстро заканчивается. Мгновение – и совсем другой мир раскрывается перед ним, непростой и обыденный, в котором так мало удивительного! Благодаря воспоминаниям современников (Э. Голлербах, Вас. Немирович-Данченко, Н. Оцуп, Вс. Рождественский, В. Шкловский, и др.) мы знаем, что Николай Гумилёв за время своего детства сумел совершенствовать себя таким образом, что и дальше воспринимал жизнь как нечто удивительное.

В старших классах гимназии его увлек мир древней Эллады. Юношу волновали подвиги героев античности – Одиссея, Ахилла, Геракла. В своих произведениях, посвященных героям античности, он рассматривает содержание и движущую силу такого явления, как подвиг и воспевает величие их подвига. Впечатления от «Илиады» Гомера отразились в его творчестве.

Мы сказали, что «…увлечение рыцарскими романами не прошло даром», поскольку одним из главных образов юношеского периода творчества поэта был конквистадор. Этот образ фигурировал во многих приключенческих романах ХХ века. Именно под влиянием прочитанных книг, под впечатлением судеб литературных героев – Дон Кихота, Синдбада (должны заметить, что, как романтик, он не мог не читать сказок «Тысячи и одной ночи», поскольку в более поздних сборниках встречаются стихотворения на восточные темы) и др., Гумилёв и публикует первый полудетский сборник «Путь конквистадоров», где впервые встречается именно образ конквистадора. В отличие от реального конквистадора, беспринципного и алчного искателя богатств и золота, лирический герой Гумилёва предстает скорее как странствующий рыцарь, герой средневековых романов, гордый и неуязвимый, бесстрашный покоритель неизведанных стран.

Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.

После выхода в свет сборника «Путь конквистадоров» поэт надолго одел на себя маску конквистадора. Именно в этом сборнике отображен протест поэта против существующих канонов в поэзии и брошен вызов окружающему его миру. Он стремится постичь непознанные глубины, раскрыть образы экзотических стран.
В последних классах гимназии ему стали близки герои произведений Ницше, который стал входить в моду. Мысли о «сверхчеловеке» отображены автором в произведениях «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла». Отголоски мыслей Ницше нашли отображение в творчестве Н. Гумилёва. В особенности поэту импонировал образ Заратустры. Именно этот образ подталкивает начинающего поэта к созданию «Песни Заратустры», где раскрывается характер героя. Само стихотворение также вошло в первый сборник. На увлечение Гумилёва идеалами Ницше обращали внимание некоторые исследователи творчества (А. Комольцев). Названный автор упрекает поэта в «философской и поэтической несамостоятельности», поскольку, продолжая свою мысль, указывает, что «повальное увлечение философией Ницше в начале века, литературная мода на его идеи и образы ставит под сомнение самостоятельность молодого Гумилёва к поискам «сверхчеловека». Но данная оценка творчества поэта субъективна, т.к. он не следовал моде, а создавал ее. Образ «сверхчеловека» встречается и в более поздних сборниках, но это уже не Заратустра. Это может быть и конквистадор, и капитан.

Нас было пять… Мы были капитаны.
Водители безумных кораблей…

В данном отрывке автор показывает, что хоть их и немного, но они все равно готовы ради приключений пожертвовать своей жизнью, как истинные пассионарии.

Именно под влиянием литературных героев-пассионариев формируется жизненное кредо Николая Гумилёва, который хотел активно создавать свою жизнь, поскольку (по утверждению некоторых исследователей творчества поэта – А. Доливо-Добровольского) сам являлся пассионарием. Мещанское, обывательское прозябание, мерный уклад жизни не для него:

Всегда ненужно и непрошенно
В мой дом спокойствие входило,
Я клялся быть стрелою брошенной
Рукой Немврода иль Ахилла.

Для Гумилёва, как и для многих литературных героев-пассионариев, главное – подвиг, стремление к подвигу, и поэтому риск во имя идеи, пассионарность постоянно превосходит инстинкт самосохранения:

И если нет полдневных слов звездам
Тогда я сам звезду свою создам
И песней битв любовно зачарую.

Как любой пассионарий, Гумилёв был верен своим замыслам, стремился к развитию собственных идей и приобщения к ним окружающих. Для поэта были важны новые свершения и открытия, прославление своего имени как первооткрывателя, чем материальное благополучие.

Я всю жизнь отдаю для великой борьбы,
Для борьбы против мрака, насилья и тьмы.

Исторические личности – Колумб, Одиссей, Кук и др., ставшие лирическими героями произведений поэта, по мнению некоторых исследователей, «…мечутся по морю жизни и вынуждены без конца открывать, что нет цели, помимо Сверхмира.[2] Мы считаем, что данное утверждение также субъективно, поскольку исторические личности всегда следовали поставленной цели.

И позже, в годы 1-й мировой войны, у Гумилёва пассионарность проявляется достаточно ярко. О бесстрашии поэта, о его смелости в полку ходили легенды. Он, как Дон Кихот, следовал поставленной цели, не сходил с намеченного пути, и с блеском преодолевал трудности:

Я не раз в упованье великой борьбы
Побеждаем был вражеской силой.
И не раз под напором жестокой судьбы
Находился у края могилы.
Но отчаянья не было в сердце моем
И надежда мне силы давала.
И я бодро стремился на битву с врагом,
На борьбу против злого начала.

Гумилёв, как истинный пассионарий, не стремился утверждать право победителя бранью и насилием. Он вел себя как настоящий рыцарь духа:

Но тому, о Господи, и силы
И победы царский час даруй,
Кто поверженному скажет: «Милый,
Вот прими мой братский поцелуй».

В лирике военных лет отразилась горячая любовь к своей Родине – России и к своему народу, но особенно остро проявились патриотические чувства поэта, когда он находился вместе с солдатами в окопах во время военных действий. Военная биография стала подтверждением его приверженности юношеской идее пассионарности. Будучи пассионарием в душе, он смог подтвердить в деле свой героический порыв и верность героям Буссенара, Верна и др. В военное время он, непрофессиональный военный, попавший вольноопределяющимся в кавалерийский полк, был для товарищей по оружию вдохновляющим примером. Он умел передавать окружающим пассионарное напряжение. Гумилёв заражал своими идеями и энтузиазмом всех окружающих.

Я волей своей заражаю людей.

Все испытанное и пережитое им на войне стало гимном его пассионарности.

Свое стремление к подвигу он сохранил до конца своих дней. Его арестовали летом 1921 г. якобы за участие в контрреволюционном заговоре. В застенках ЧК он держался мужественно, и, на вопрос конвоира, есть ли в камере поэт Гумилёв, ответил:

— Здесь нет поэта Гумилёва, здесь есть офицер Гумилёв.
Слова одного из его стихотворений можно отнести и к нему самому, хотя они обращены к читателям:

Но когда вокруг свищут пули,
И волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться, и делать, что надо.

Именно к тем читателям, которые по характеру такие же романтики и скитальцы, и как истинные пассинарии, ставят честь и свободу превыше всего. Он учит их не бояться трудностей, опасностей, преодолевать их.

В заключение хочется отметить, что именно такие люди, как Гумилёв, т.е. пассионарии, всегда окружены легендами, созданными друзьями, знакомыми, почитателями, потому что никто не воспринимает таких людей, как заурядность, поскольку они занимают умы многих поколений. Он стремился быть искренним, прежде всего, перед собой, чтобы собственные взгляды на жизнь не расходились с концепцией его поэзии. Литературные пассионарии оказали на творчество поэта огромное влияние, поскольку Гумилёв через всю жизнь смог пронести юношеский максимализм, гордость духа, пассионарность, веру в себя, и именно эта вера сделала его поистине «бессмертным русским поэтом»!

Использованная литература:


1. Давидсон А. Миры Николая Гумилёва, поэта, путешественника, воина. — М.: «Русское слово», 2008.

2. Делич И. Николай Гумилёв.// История русской литературы: ХХ век: Серебряный век / Под ред. Ж. Нива, И. Сермана, В. Страды и Е. Эткинда. – М.: Изд. группа «Прогресс» – «Литера», 1995.

3. Доливо-Добровольский А. Николай Гумилёв: поэт и воин. – СПб.: «Русская военная энциклопедия», 2005.

4. Гумилёв Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. – М.:ООО «Издательство АСТ», 2002.

5. Гумилёв Н. С. Сочинения в 4-х тт. – М.: «Терра», 1990. – Т. 1, 2.

6. Кихней Л. Г. Николай Гумилёв: художественная литература и магия слова // Николай Гумилёв: художественная онтология и магия слова // Анна Ахматова и Николай Гумилёв в контексте отечественной культуры (К 120-летию со дня рождения А.А.Ахматовой). Мат. Межд. научно-практич. конф. Тверь-Бежецк, 21-22 мая 2009 года. Тверь: Научная книга, 2009. С.62-70.

7. Комольцев А. Русское ницшеанство и особенности композиции сборника Н.С.Гумилёва «Путь конквистадоров». //Гумилёвские чтения. Материалы международной конференции филологов-славистов. – 15 апреля 1996 г. СПб.: 1996.

8. Шубинский В. Николай Гумилёв. Жизнь поэта. – СПб.: «Вита Нова», 2004.