«Глоссолалия» А. Белого и «Поэма начала» Н. Гумилёва
Статья посвящена сравнению «Глоссолалии» А. Белого и «Поэмы начала» Н. Гумилёва. Этим поэтам было свойственно интуитивное познание мира, причем их мировосприятие очень похоже, что отображено в их произведениях.
В одной из своих работ мы уже обращались к вопросу о взаимоотношениях Н. Гумилева и А. Белого, отмечая многие сходные черты их концепций [см. 1]. Их объединяет отношение к Слову, теории А. А. Потебни как основа, попытки семантизации стихотворных метров, взгляд на форму поэтического произведения, стремление к жизнетворчеству. Также оба поэта-теоретика чувствовали ту самую «пору расплава и сдвига», когда «ожидание целостного обновления всей жизни достигает <...> до стихийных пластов словотворческого сознания» и внимание устремляется на «существо, задачи и загадки слова» [2, т.1, с.633], что подталкивало их к теоретическому осмыслению творчества. Однако современники отмечают их, казалось бы, различные подходы к этой проблеме. Так, Вяч. Иванов пишет о статье А. Белого: «Смешение интуиции и анализа, дискурсивности и импрессионизма в методе исследования и описания, вместе с причудливостью языка и слога делают замечательную статью во многих ее частях неудобно-вразумительною...» [2, т.1, с.634]. А рецензент, близкий к Московскому лингвистическому кружку, сопоставляя статью Н. Гумилева («Анатомию стихотворения») с напечатанным в том же альманахе этюдом А. Белого «Отрывки из глоссолалии (Поэмы о звуке)», отмечает: «Субъективная, дикая истина Андрея Белого уступает здесь истине научной. <…> И если Белый верит в язык языков, идущий на смену слову, во второе пришествие этого слова, то Н. Гумилев предлагает верить в наступление времени, когда поэты станут взвешивать каждое свое слова с той же тщательностью, как и творцы культовых песнопений» [цит. по 3, т.3, с.260].
Но сам А. Белый называл «Глоссолалию» поэмой, и логичнее было бы сравнивать ее не с теоретическими статьями Н. Гумилева, а с его «Поэмой начала».
Как и Н. Гумилев, А. Белый также говорит о «мире в начале»: «Некогда не было злаков, «Земель», ни кремней, ни гранитов;
было - пламенное; распускались по Космосу лопасти летучего газа; земля клокотала огнистым цветком; развивалась, сливалась она из Космической сферы» [4]. Похожая картина возникает и у Н. Гумилева:
Скалясь красными пропастями,
Раскаленны, страшны, пестры,
За клокочущими мирами
Проносились с гулом миры.
[3, т.1, с.435]
А. Белый указывает на метафоричность своего повествования, подчеркивая, что его поэма является «образной субъективностью импровизаций» на тему о звуке [4] и рассказ о творении мира прочитывается им как рассказ о возникновении языка. Далее он описывает эволюцию Слова: «Некогда не было в нашем смысле понятий: понятийный корост обстал образ слова» [4]. Сравним у Н. Гумилева:
Мчалось время; прочней, телесней
Застывало оно везде.
Лебедь стал сияющей льдиной,
А дракон - земною корой.
[3, т.1, с.435]
«Змея жаровая в ущельях гортани» А. Белого [4] напоминает змей и драконов Н. Гумилева, которые остались от некогда живого Дракона:
Но из самых темных затонов.
Появилось племя драконов,
Крокодилов и черных змей
Выползали слепые груды.
[3, т.1, с.435]
Их появление в «Поэме начала» совпадает с появлением звуков в «Глоссолалии»: «и обернись поздний звук на себя, к месту выхода глотки, к младенческим мигам своим, - он увидел бы, что за ним поползли - из дыры, глубины.» [4].
Данное сопоставление показывает, что мышление художественное, образное помогало поэтам воспринимать и осмысливать явления как филологам, но в данном случае у А. Белого поэт и ученый смешаны, что дает повод критикам называть его истину «субъективной и дикой». Для Н. Гумилева эти ипостаси были органическими частями его личности, но разграниченными более определенно. Н. Гумилев, создавая художественные произведения, целенаправленно пытался комбинировать разноплановые образы, благодаря чему текст порождает различные прочтения. В данном случае его «Поэма начала» может быть воспринята и как поэма о звуке.
Видение реальности у обоих поэтов было сходным. Так, высказывание А. Белого: «Что мы видим извне - часть возможного; наше внешнее видение - малая часть наших ведений; природа, пленившая нас, - лишь момент <...> данность ее только малая часть; и лишь целое этой части -действительность» [4] совпадает со стихотворениями Н. Гумилева «Детство», «Природа», «Естество» в которых автор пытается прозреть истинную сущность окружающего мира:
Каждый пыльный куст придорожный
Мне кричал: «Я шучу с тобой,
Обойди меня осторожно
И узнаешь, кто я такой!
[3, т.1, с.210]
Земля, к чему шутить со мною:
Одежды нищенские сбрось
И стань, как ты и есть, звездою,
Огнем пронизанной насквозь.
[3, т.1, с.212]
Также сравним еще один фрагмент «Глоссолалии» А. Белого: «Обставшая видимость (купол неба) могла бы такою не быть, а быть <…> орнаментом линий, ежесекундно меняющим очертание; вся история орнаментального творчества нам являет действительность, аналогичную нашей; здесь сложнятся бегущие линии» [4] и стихотворение «Больной» Н. Гумилева:
В моем бреду одна меня томит
Каких-то острых линий бесконечность...
Но в океане первозданной мглы
Нет голосов и нет травы зеленой
А только кубы, ромбы, да углы.
[3, т.1, с.205]
Из приведенных отрывков можно заключить, что прозрения сути вещей были свойственны обоим поэтам.
Таким образом, сравнение «Глоссолалии» А. Белого и «Поэмы начала» Н. Гумилева демонстрирует «близость по духу» [3, т.3, с.133] этих поэтов, сходство не только их теоретических взглядов, но и восприятия мира в целом.
Цитированная литература:
1. Климова Е. В. Николай Гумилев и Андрей Белый (опыт сравнения теоретико-литературных взглядов) // Литературоведческий сборник - Донецк, 2006. - Вып. 26-27. - С. 101-106.
2. Иванов В. И. Собрание сочинений / Д. Иванов (ред.); О. Дешарт (авт. Предисл.) - Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1971-1979.
3. Гумилев Н. С. Сочинения: В 3 т. - М., 1991.
4. Белый А. Глоссолалия (Поэма о звуке) - Режим доступа: http://www.rvb.ru/belyi/01text/gloss.htm?start=1&length=all -Заголовок с экрана.