Содержание

Translations

Bandukolva ismeretlen utcán,
Varjúkárogást hallottam én,
S lanthúr pengett, mennydörgés csapott rám,
Villamos rohant-röpült felém.

Hágcsójára hogy pattantam én fel,
Oly titok, mit föl se foghatok,
Tüzes ösvényt hasított a légben,
Fényes délben is nyomot hagyott.

Tán eltévedt, száguldván sötétlõn,
Szakadékba csalta az idõ…
Állítsa meg a szerelvényt rögtön,
Állítsa meg, kocsivezetõ!

Késõ. Már a fal mögé kerültünk,
Átvágtuk a pálmaligetet,
Három hídon végigdübörögtünk,
Néva, Szajna és Nílus felett.

És elvillant mellettünk az ablak,
Hol fürkészõ tekintettel áll
Egy vén koldus — éppen az, ki meghalt
Bejrútban egy esztendeje már.

Hol vagyok? A szívem dübbenése
Kopog izgatott feleletet:
Pályaudvaron, ahol a Lélek
Indiájába válthatsz jegyet.

Cégtábla… betûi vérben ázva
Hirdetik: «Zöldséges», — ám e cég
Árusítja káposzták gyanánt a
Halottak lenyisszantott fejét.

Vörös ingben, tõgy formáju arccal,
Nékem is bakó vevé fejem,
Ott hevert a többi közt, lerakva,
Vériszamós ládafeneken.

Három ablak, deszkakerités jön,
Kerti pázsit, szürke, mint a kõ…
Állítsa meg a szerelvényt rögtön,
Állítsa meg, kocsivezetõ!

Masenyka, e házban énekelve
Szövögettél szõnyeget nekem…
Hol van most a hangja és a teste,
Tán a síri éj ölén pihen?

Ó, hogy sóhajtoztál lányszobádban,
S én parókásan, púderesen
Indultam a Cárnõ udvarába,
És többé nem láttalak sosem.

Most értettem meg: a szabadság csak
Másvilági fény, s onnan szökött,
Ahol emberek meg árnyak állnak
A planéta-állatkert elõtt.

S szél fuvall, oly ismerõsen-édes,
S száguld már a híd mögül felém
A lovas cár, vaskesztyûs kezével,
És az égbe rúgó büszke mén.

Mint a pravoszláv hit hû erõdje
Magasodik az Izsák eléd,
Gyászszertartást magamért s elõtte
Masenykáért mondatok misét.

S mégis oly nehéz most lélegezni,
Fáj a szív, az élet mostoha…
Masenyka, hogy így lehet szeretni
S búslakodni, nem hittem soha.

Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Заблудившийся трамвай» на венгерский язык.

Заблудившийся трамвай

Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.

Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.

Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.

Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.

И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.

Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?

Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.

В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.

А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!

Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.

Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.

И сразу ветер знакомый и сладкий,
И за мостом летит на меня
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.

Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.

И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.