Содержание

Чужое

А если лошадь, то подковы,
Что брызжут сырью и сиренью,
Что рубят тишину под корень
Непоправимо и серебряно.
Как будто Царское Село,
Как будто снег промотан мартом.
Еще лицо не рассвело,
Но пахнет музыкой и матом.
Целуюсь с проходным двором,
Справляю именины вора.
Сшибаю мысли, как ворон
У губ с багрового забора.
Мой день страданьем убелен.
И, под чужую грусть разделан,
Я умилен, как Гумилев
За три минуты до расстрела!
О! Как напрасно я прождал
Пасхальный почерк телеграммы.
Мой мозг струится, как Кронштадт.
А крови мало, слышишь, мама?
Откуда начинает грусть?
Орут стихи с какого бока,
Когда вовсю пылает Русь
И Бог гостит в усадьбе Блока?!
Когда с дороги, перед вишнями
Ушедших лет, цветущих лет
Совсем сгорают передвижники,
И есть они, как будто нет!
Не попрошайка я, не нищенка,
Прибитая злосчастной верой,
А Петербург, в котором сыщики
И под подушкой револьверы.
Мой первый выстрел не угадан,
И смерть напрасно ждет свиданья.
Я околдован, я укатан
Санями золотой Цветаевой.
Марина, ты меня морила,
Но я остался жив и цел.
А где твой белый офицер
С морошкой молодой молитвы?
Марина, слышишь? Звезды спят.
И не поцеловать досадно.
И марту храп до самых пят.
И ты как храм, до слез до самых.
Марина, ты опять не роздана.
Ах, у эпох, как растерях,
Поэзия — всегда Морозова!
До плахи и монастыря.
Ее преследует собака,
Ее в тюрьме гноит тоска.
Горит как протопоп Аввакум
Бурли-бурлючая Москва.
А рядом, под шарманку шамкая,
Как будто бы из-за кулис,
Снимают колокольни шапки,
Приветствуя социализм!