подразделы:
-
Платоновские мотивы в творчестве Н. C. Гумилёва (стихотворение «Андрогин» как опыт акмеистического прочтения Платона)
Рано Сафиулина“В статье проанализирован комплекс философских идей и художественных средств, используемых Н. С. Гумилёвым для воплощения темы андрогина. Акцент сделан на сравнительном анализе образа андрогина в произведениях Платона, Соловьева, символистов и акмеиста Гумилёва. Гумилёв раскрывает процесс воссоздания андрогина как деятельный дискурс человека, как попытку отказаться от роли «игрушки в руках богов» и становления его как Homo Faber. Платоновский андрогин в мифопоэтической рецепции Гумилёва трактуется как символ бессмертия.„
-
Всеединое и человек как архетипы отца и сына в поэзии Н. Гумилёва
Рано Сафиулина“В статье рассматриваются особенности воплощения русским поэтом Серебряного века Н. С. Гумилёвым философии всеединства. Предметом исследования являются теоретические и поэтические произведения поэта, в наибольшей степени отразившие основные понятия этой философской системы, новаторское использование им архетипических образов «отца» и «сына» для выражения философем единого, истинно-сущего и бытия.„
-
Lost in space and time: Gumilev`s «Zabludivshijsya tramvaj»
Элейн Русинко“The following account appeared in the Peterburg journal Zlatotsvet in 1914:„
-
The theme of war in the works of Gumilev
Элейн Русинко“Gumilev’s poems on the theme of war have been both praised and condemned, but he is generally acknowledged as the outstanding Russian soldier-poet of the Great War.1„
-
Мифопоэтика и формы интертекста в пьесе Н. Гумилёва «Актеон»
Светлана Колосова“Одноактная пьеса в стихах «Актеон», по первоначальному замыслу Гумилёва, должна была завершить его сборник одноактных пьес [8, с.378].„
-
Acmeism, Post-symbolism, and Henri Bergson
Элейн Русинко“Ezra Pound once remarked that “the history of English poetic glory is a history of successful steals from the French.”1 To a certain degree, the same can be said of Russian poetry, particularly at the turn of the twentieth century, when the process of literary development paid little attention to national boundaries.„
-
Тезаурус смерти в лирике Николая Гумилёва
Елена Куликова“Рассматривается тезаурус смерти в лирике Николая Гумилёва: представлена классификация мортальных сюжетов и мотивов, выделены три группы — «морская» танатология, «балладная» танатология и автотанатология. В «морской» танатологии отмечены мотивы корабля-призрака, плавания на корабле-призраке, капитанов-мертвецов и др. Балладная танатология складывается из таких мотивов и сюжетов, как таинственное путешествие в иной мир, гибель девы, жертва-жених, властитель, сеющий смерть, и др. Автотанатология Гумилёва включает в себя следующие аспекты: смерть поэта, смерть героя, смерть влюбленного и создание образа загробного мира.„
-
Konstantin Vaginov and the Death of Nikolai Gumilev
Энтони Анемон“In his “Poetic Responses to the Death of Gumilev,”1 Ivan Martynov has chronicled the repercussions of Gumilev’s execution by the Cheka in August 1921 in the poetry of his contemporaries.„
-
Об одном мортальном сюжете в творчестве Н. Гумилёва: «Отрубленная голова»
Елена Куликова“Нам важно показать, что истоки сюжета об «отрубленной голове» в «Заблудившемся трамвае» связаны с текстами Леконта де Лиля и Бодлера.„
-
Неопубликованный перевод Николая Гумилёва: «Малайские Пантумы» Ш. Леконта де Лиля
Кирилл Корконосенко“Далеко не все переводы, выполненные Николаем Гумилёвым для издательства «Всемирная литература», в свое время были опубликованы. К их числу относятся и «Малайские пантумы» Леконта де Лиля. Датировка этого перевода (к 20 декабря 1919 г.) указана в книге Веры Лукницкой1. В РГАЛИ в фонде Л. В. Горнунга2 хранится рукописная копия, снятая П. Н. Лукницким в издательстве, с его кратким примечанием в конце (на л. 17):„