Содержание

О Гумилёве... / Стихи

О раннем периоде творчества Н. С. Гумилёва известно очень мало. Немного сохранилось черновиков, записных книжек и других рукописных материалов. Нередко упомянутые в письмах Гумилёва стихи, сборники не дошли до нас даже в форме черновиков. Затруднена датировка стихов, и многие из них обозначены «по времени цензурного разрешения».

В библиотеке Института русской литературы РАН обнаружена принадлежавшая Гумилёву книга К. Д. Бальмонта «Горные вершины»,¹ вышедшая в марте 1904 года. Откликов Гумилёва о ней нет ни в его статьях, ни в письмах, ни в воспоминаниях современников.²

На заднем форзаце книги³ сохранились записи рукой Гумилёва (сверено с альбомом М. М. Маркс⁴) — автограф двух стихотворений и список названий стихов, разделенные между собой чертой. Записи сделаны карандашом и в нескольких местах сильно затерты. Знаки пунктуации в стихах отсутствуют, что характерно для других автографов поэта.⁵

Приводим первое стихотворение с сохранением знаков пунктуации:

(1)

Если ты властелин средь людей не молчи
Подари им сверкание слов золотых
И могучий отточенный ласковый стих
Первозданного солнца лучи.
Подари им пространство могучих озер
Где заснули русалки дремотной мечтой
Освещенные (пылкой?) далекой луной
В мертвых тенях таинственно (трепетных?) гор
Золотую порфиру ты им подари
Подари им свой царский алмазный венец
И ты будешь тогда как Великий Творец
И тогда ты над ними по праву цари

Мы считаем, что этот текст является первой редакцией стихотворения «Иногда я бываю печален...» из раздела «Высоты и бездны» сборника «Путь конквистадоров»⁶ 1905 года. Приведем часть стихотворения, также представляющую собой обращение к поэту:

Брат усталый и бледный, трудися!
Принеси себя в жертву земле,
Если хочешь, чтоб горные выси
Загорелись в полуночной мгле.

Если хочешь ты яркие дали
Развернуть пред больными людьми,
Дни безмолвной и жгучей печали
В свое мощное сердце возьми.

Жертвой будь голубой, предрассветной...
В темных безднах беззвучно сгори...
...И ты будешь Звездою Обетной,
Возвещающей близость зари.⁷

В первой редакции стихотворение построено на мужских рифмах по схеме abba, а все строки, кроме четвертой, — строгий четырехстопный анапест. Окончательный текст «Иногда я бываю печален...» построен иначе — это трехстопный анапест, с перекрестной рифмовкой и чередованием женских и мужских рифм (AbAb), что более свойственно для раннего Гумилёва.⁸

Известно, как активно Гумилёв работал над формой, «оттачивал» стихи, при этом нередко менялась не только форма, но и содержание, общее настроение. В данном случае первая редакция состоит из трех четверостиший. После переработки в тексте появляются дополнительные три четверостишия, которые изменяют субъектно-объектные отношения в стихотворении. Обращение к поэту, исходящее от лирического героя, превращается в наставление:

И тогда надо мною неясно,
Где-то там, в высоте голубой,
Чей-то голос порывисто-страстный
Говорит о борьбе мировой
(1, 72)

Несомненно, что изменение этого стихотворения вызвано не только неудовлетворенностью формой, но связано с переосмыслением образа поэта. Происходит кардинальная смена позиции: идея власти поэта над людьми сменяется идеей его жертвенности и служения. На место «властелин», «Великий Творец» приходит обращение «брат», а призыв «над ними цари» — «трудися», «принеси себя в жертву» (в сердце возьми печаль), «сгори».

Близкая идея выражена в стихотворении «Канцона» («Как тихо стало в природе...»):

И будут, как встарь, друиды
Учить с зеленых холмов.
И будут, как встарь, поэты
Вести сердца к высоте
(3, 175)

Значение этой позиции Гумилёва подтверждается записью Блока над стихотворением на экземпляре из его личной библиотеки: «Тут вся моя политика, сказал мне Гумилёв».⁹

Изменение образов может быть связано с содержанием книги Бальмонта. Так, строки «Если хочешь, чтоб горные выси / Загорелись в полуночной мгле», отсылают к эпиграфу книги: «Великие умы, как горные вершины, / Горят издалека. Индийское изречение», смысл которого развивается далее — в предисловии Бальмонта: «Горные вершины — застывшие волны Великого Моря, которого больше нет. Его нет, но они нам светят.

Яркие вершины сознания и творчества — застывшие волны мгновения, доведенные до своей наибольшей высоты. Они одеты в одежду верно найденных слов, и слова эти светятся, когда мгновенье, давшее им рождение, давно уже отзвучало».¹⁰

Но рассмотрению влияния книги Бальмонта на творчество Гумилёва должна быть посвящена отдельная работа.¹¹

После черты записано еще одно стихотворение.

(2)

Я пою о любви, об Единой любви
И о трепете жаркого солнца
И [свер] пылают стихи золотые мои
Как червонцы.

Ты же бледная тень отлетевшего дня
Ты святая прозрачность кристалла
И Тебя воспевать телу славу неся
Слов так мало.

В этом стихотворении Гумилёвым использована нехарактерная для него форма (разностопный анапест — 4/3/4/1) и окончание строфы строкой в одну стопу. Однако чередование длинных и коротких строк встречается в стихах из альбома М. М. Маркс (4/3/4/3 или дольник 4/4/4/2).

Похожего стихотворения среди опубликованных произведений Гумилёва нами не найдено. Однако нельзя не заметить характерных для первого сборника Гумилёва образов:

Ср.:

Когда же мир, восстав от сна,
Сверкал улыбкою кристалла...
(«Осенняя песня»; 1, 51)

И девы-дриады,
С кристаллами слез о лазурной весне
(«Осень»; 1, 71)

Сходились, тихие, вдвоем
Две золотые девы-тени
(«Осенняя песня»; 1, 50)

Тени, кресты и могилы
Скрылись в загадочной мгле
(«Песнь Заратустры»; 1, 37)

По стенам опустевшего дома
Пробегают холодные тени
(«По стенам опустевшего дома...»; 1, 73)

И песнь прозрачно-звонких струй
Казалась тихой и усталой
(«Осенняя песня»; 1, 49)

И я раскинулся цветами,
Прозрачным блеском звонких струй
(«Когда из темной бездны жизни...»; 1, 65)

И бескровные шепчут уста,
Не навек ли сгорела, ослепла
Вековая, Святая Мечта
(«Иногда я бываю печален...»; 1, 72)

Характерна для раннего Гумилёва такая же манера говорить о поэзии: «Я песни слагаю во славу твою...»; ср. «...И теперь о вас пою» («Вам, кавказские ущелья...»; 1, 26); а фраза «И пылают стихи золотые мои / Как червонцы...» сравнима с формулой из стихотворения «Песнь Заратустры»: «Жаркое солнце поэта / Блещет, как звонкая сталь...» (1, 37).

Далее на листе ниже подчеркивания расположен пронумерованный список, не имеющий заглавия, представляющий собой перечень стихотворений:

«1) Красота. 2) Дриады. 3) Струна. 4) Женщина. 5) Смерть 6) Полутени 7) Эта ночь 8) Откуда я пришел. 9) Христос 10) Григ. 11) Лилии в крови 12) Смерть поэта

13) Юные братья 14) Я потому люблю поэтов 15) Когда изнем(огши) от муки 16) Поэт 17) Тот, кто хочет. 18) Я вождь 19) Синяя туча 20) В моей душе 21) На цветущем берегу 22)¹²».

Проблема датировки в данном случае не является затруднительной благодаря тому, что первое стихотворение автографа — это ранняя редакция стихотворения, вышедшего в составе ПК в 1905 году. Можно утверждать, что он датируется периодом после выхода книги Бальмонта и до появления первого сборника Гумилёва: март 1904 — октябрь 1905 года. Перед нами встает иная задача: выяснить роль этого перечня.

В наследии Гумилёва сохранились и другие списки стихотворений, составленные им в разное время. Так, в архиве Г. Б. Струве хранится альбом со стихами, оставленный в Лондоне Б. В. Анрепу. В альбом вложен листок, содержащий четыре списка стихов; большая часть из них была включена в дальнейшем в сборники «Костер» и «Фарфоровый павильон», но некоторые так и не были опубликованы при жизни поэта.¹³ Все списки комментаторами Полного собрания сочинений характеризуются как планы сборников стихов, кроме второго, который вызывает сомнения: «...едва ли Гумилёв думал об издании сборника в таком составе. Может быть, он записал стихотворения разных периодов, которые считал наиболее для себя характерными» (3, 295).

Чтобы проверить, является ли обнаруженный нами перечень планом сборника, мы подобрали стихотворения, соответствующие названиям, и сопоставили их с вошедшими в альбом М. М. Маркс и книгу ПК.

В начале XX века книга стихов начинает осмысляться как сложная структура, что сформулировано, например, В. Я. Брюсовым в предисловии к собственному сборнику: «Книга стихов должна быть не случайным сборником разнородных стихотворений, а именно книгой, замкнутым целым, объединенным единой мыслью (...) Отделы в книге стихов — не более как главы, поясняющие одна другую, которых нельзя переставлять произвольно».¹⁴ К тому же стремился и Гумилёв. Первый сборник ПК содержит три раздела, каждый из которых имеет эпиграф, а книгу открывает стихотворение «Я конквистадор в панцире железном...». Однако второй сборник РЦ построен по другому принципу, в книге нет деления на разделы, а стихи связаны между собой тематически. Но нужно учитывать, что РЦ печатались в других обстоятельствах. Заметно, что Гумилёв устал от этой книги и хотел ее напечатать, чтобы освободиться, к тому же на книге сказывается и стесненность в денежных средствах: «Я не доволен этой новой книгой, но очень доволен, что издал ее. Теперь я свободен от старых приемов и тем, и мне много легче будет пойти вперед» (1, 94). О недовольстве сборником свидетельствует и то, что РЦ стали частью следующей книги Гумилёва — «Жемчуга» (1910), где состав сборника, количество и последовательность стихотворений были уже сильно изменены. Так, сложная структура книги для Гумилёва 1905 года — знак завершенности работы. В нашем списке названия не выстроены по разделам, и часть предполагаемых стихотворений названы по первой строчке.

В период до появления ПК нам известно только об одном задуманном и невоплощенном сборнике — «Горы и ущелья», от которого осталось лишь посвящение в альбоме М. М. Маркс. По названиям стихотворений в автографе обрисовывается другая тематика: поэзия и любовь. Неоднократно отмечено влияние на творчество раннего Гумилёва книги Ф. Ницше «Так говорил Заратустра», с которой он познакомился в 1903—1904 годах (1, 347). Первое же, что отмечается при соотнесении с книгой, — условная горная местность. На наш взгляд, образ гор мог быть подсказан не только книгой Ницше, но и личным опытом жизни Гумилёва в Тифлисе с 1900 по 1903 год, где им были написаны 13 стихотворений, альбом с которыми он подарил М. М. Маркс. Среди них есть «Посвящение к сборнику „Горы и ущелья”», «У скалистого ущелья...», «Вам, кавказские ущелья...». Но это совершенно другой образ гор. Они конкретны и в то же время традиционно романтизированы. Стихи, написанные до 1903 года, еще не подвержены влиянию идей Ницше.

Только некоторые из названий в нашем списке можно соотнести напрямую с опубликованными при жизни или после смерти ранними текстами Гумилёва.

Так, название «Смерть» (№ 5) носит стихотворение 1905 года, напечатанное в сборнике РЦ (1908).

Стихотворение «Христос» (№ 9) впервые появилось в «Жемчугах» (и датируется по времени выхода сборника — до 16 апреля 1910 года). Но образ Христа появлялся в стихах Гумилёва и ранее: комментируя стихотворение «Как труп, бессилен небосклон...», Гумилёв в письме к Брюсову (до 16 декабря 1907 года) сообщает, что это стихотворение «старое», но «заново переписанное» (8, 79). Так что в списке, скорее всего, имеется в виду именно оно.

Название же «Поэт» (№ 19) не позволяет точно определить текст, который имелся Гумилёвым в виду. Могли подразумеваться оба стихотворения, предшествующие списку в автографе. Укажем еще на два ранних стихотворения Гумилёва: «Поэту» («Пусть будет стих твой гибок, но упруг...») и «Под рукой уверенной поэта...», которые не были опубликованы Гумилёвым, но сохранились в письме к Брюсову от 10/23 февраля 1908 года. Заметим также, что стихотворение «Поэту» трактовалось Гумилёвым как «обращение к себе самому» (8, 100), т. е., как и в случае с первой редакцией «Иногда я бываю печален...», Гумилёв предпочитает обращение к поэту не от своего имени, а от иного субъекта речи.

Стихотворений с некоторыми названиями из списка среди опубликованных текстов Гумилёва не обнаружено, или их идентификация может быть только предположительная: «Женщина», «Красота», «Эта ночь», «Тот, кто хочет», «Синяя туча», «В моей душе», «На цветущем берегу», «Я потому люблю поэтов», «Смерть поэта».

Однако некоторые названия можно соотнести с образами раннего периода творчества Гумилёва.

Так, «Полутени» могут быть связаны со стихотворением «По стенам опустевшего дома...» из раздела ПК «Высоты и бездны» или с образом «девы-тени» в «Осенней песне» (ПК).

«Дриады» отсылают к образу, появившемуся в поэме «Осенняя песня» (ПК).

«Струна» — постоянный для Гумилёва образ; ср.: «Песня о певце и короле», «Осенняя песня», «Сказка о королях» (ПК).

«Лилии в крови». Лилии, белые цветы, цветы — также постоянные образы ранней поэзии Гумилёва, при этом зачастую даны в сочетании с эпитетом «багряный» и глаголом «обагрить». Образ лилии появляется уже в открывающем ПК стихотворении «Я конквистадор в панцире железном...» и повторяется далее («Осенняя песня», «Сказка о королях», «На мотивы Грига» и др.). Но самое близкое к наименованию — стихотворение, которое не было опубликовано при жизни и датируется по письму к Брюсову — 2—9 октября 1907 года — «На горах розовеют снега...»: «Расскажу о безумной борьбе / О цветах, обагренных в крови...» (1, 140).

Название «Я вождь» могло обозначать стихотворение «Разговор» («Я властительный и чудный...»): «Где я буду повелитель, / Вождь волшебных песнопений» (1, 77; 1904 год — по датировке Н. А. Богомолова). Заметим, что и здесь мы встречаем наименование поэта «повелителем», как в первой редакции «Иногда я бываю печален...», — что доказывает наше предположение о переосмыслении образа поэта. Это неопубликованное Гумилёвым стихотворение, вполне возможно, должно было появиться именно в несостоявшемся сборнике.

Эти примеры свидетельствуют, как строго Гумилёв относился к своим стихам при отборе их для публикации. И часть из ранних текстов либо были оставлены за неудовлетворительностью, либо сильно переработаны.

Работа над текстами стихотворений выразилась еще в одной характерной особенности поэтики Гумилёва — явлении «подвижных текстов». «„Подвижные тексты” — ряд стихотворений, перемещающихся по разным книгам и разделам внутри них».¹⁵ Возвращение к тексту свидетельствует о его особой значимости для поэта. При этом переработка включала не только изменение содержания, но зачастую и появление заглавия. А. А. Белобородова видит в этом «переход от описательных конструкций к категориальным»,¹⁶ объясняя это на примере стихотворения «Я конквистадор в панцире железном...», которое позже было переименовано в «Сонет». На наш взгляд, появление названия у стихотворения — это, прежде всего, своеобразный знак завершенности работы над текстом.

В альбоме М. М. Маркс только у 3 из 13 стихотворений есть названия. В ПК у 5 из 19 нет названий. В РЦ 1908 года — названия у 9 из 28. В РЦ 1918 года после переработки неозаглавленным остается только одно стихотворение из 45 — «Мореплаватель Павзаний...». В остальных сборниках случаи появления стихотворения без названия единичны. Поэтому особого внимания заслуживают стихи, обозначенные в списке по первой строчке и получившие в дальнейшем названия:

«Григ» — «На мотивы Грига» из раздела «Высоты и бездны» (ПК).

«Откуда я пришел» — «Credo» из раздела «Мечи и поцелуи» (ПК).

«Юные братья» — «Песнь Заратустры» из раздела «Высоты и бездны» (ПК). Появление нового заглавия свидетельствует об осознании Гумилёвым значения философии Ницше. Так автограф зафиксировал момент становления идеологии Гумилёва.

Отдельного комментария требует стихотворение «Когда изнем(огши) от муки...», которое датируется в Полном собрании сочинений по времени знакомства Гумилёва с И. В. Одоевцевой (после осени 1918 года). Впервые оно было опубликовано в книге: Гумилёв Н. Стихотворения: Посмертный сборник. Пг.: Мысль, 1922, — с примечанием: «Извлечено из тетради юношеских стихотворений». По мнению комментаторов Полного собрания сочинений, «стихотворение представляет собой версию раннего стихотворения „Во мраке безрадостном ночи...”» (4, 360) из альбома М. М. Маркс. Однако бросается в глаза, что и сюжет, и настроение сильно изменены. В стихотворении «Во мраке безрадостном ночи...» нет строчки из списка. Это позволяет уточнить датировку стихотворения: «Когда изнемогши от муки...» было изменено ранее 1918 года, а именно — до осени 1905 года.

Итак, большая часть обозначенных в списке стихотворений вошла в сборник ПК, лишь одно, серьезно переработанное, сохранилось со времени создания альбома М. М. Маркс. Мы можем утверждать, что список представляет собой план сборника, но находящийся еще на такой же стадии, как и РЦ при первой публикации. Список выстроен тематически, но нет ни структурности, которая отличает ПК, ни завершенности на уровне названий стихотворений.

Несостоявшийся сборник близок первой напечатанной Гумилёвым книге прежде всего общностью образов и темой самоопределения. В эпоху, когда поэты начинали с манифестов, «Я конквистадор в панцире железном...» виделось как представление себя-поэта публике. Учитывая работу Гумилёва над собой, его постоянную рефлексию и желание «учиться» у Брюсова, появление сборника, в котором центральное место занимали бы «Смерть поэта», «Я потому люблю поэтов...», «Поэт», а также «Григ» и «Струна», связанные с темой творчества, было бы вполне оправдано. Тем более что оба стихотворения, представленные в автографе, посвящены поэзии — одно роли поэта в мире, другое направленности песен поэта, лирического героя Гумилёва. О том же свидетельствует появление таких названий как «Credo», «Песнь Заратустры». В ПК тема поэзии, с одной стороны, ретуширована (исключена из названий стихотворений), но с другой, может быть, более отчетливо выражена в содержании.

Обнаруженный автограф Гумилёва: и стихи, и план сборника — подверглись впоследствии значительной правке, что становится документальным свидетельством процесса работы автора не только над первой книгой, но и над собственным мировоззрением.

____
1. Бальмонт К.Д. Горные вершины: Сборник статей. Кн. 1. М.: Гриф, 1904. Библиотека ИР ЛИ. Шифр: 17.4/26

2. Ср. рецензию А. Блока: «...оставляет впечатление ряда ярких разнообразных картин, скрепленных властью очень законченного мировоззрения автора и его культурно-утонченного языка с полным и свободным словарем...» (Блок А. А. Поли. собр. соч. и писем: В 20 т. М., 2003. Т. 7. С. 135).

3. Фактов, подтверждающих, что для Гумилёва было характерно оставлять записи на книгах, не найдено. Более того, как мы можем судить по уцелевшим в библиотеке ИРЛ И книгам, даже пометы в тексте для Гумилёва — большая редкость. К позднейшему периоду творчества относится воспоминание Л. Я. Гинзбург: «Гумилёв говорил: „Я понимаю, что в порыве первого вдохновения можно записывать стихи на чем попало, даже на собственных манжетах. Но для того, чтобы работать над стихотворением, надо сначала взять лист белой бумаги, хорошее перо и чернила и аккуратно переписать написанное”» (Гинзбург Л. Я. Гумилёв // Жизнь Николая Гумилёва. Воспоминания современников. Л., 1991. С. 176).

4. Альбом с 13 стихотворениями был подарен М. М. Маркс в 1903 году. Хранится в ИР Л И (Р. I. Оп. 5. № 158).

5. Ср. в воспоминаниях С. Маковского: «Гумилёв любил книгу, и мысли его большей частью были книжные, но точными знаниями он не обладал ни в какой области, а язык знал только один — русский, да и то с запинкой (писал не без орфографических ошибок, не умел расставлять знаков препинания, приносил стихи и говорил: «а запятые расставьте сами!»)» (Маковский С. К. На Парнасе «серебряного века» (отрывки) // Н. С. Гумилёв: Pro et contra: Антология / Сост., вступ. статья и прим. Ю. В. Зобнина. СПб., 1995. С. 257 (сер. «Русский путь»)).

6. Далее в тексте обозначаем сборники сокращенно: «Путь конквистадоров» — ПК, «Романтические цветы» — РЦ.

7. Гумилёв Н. С. Поли. собр. соч.: В 10 т. М., 1998. Т. 1. С. 72. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием номера тома и страницы.

8. Баевский В. С. Николай Гумилёв — мастер стиха // Николай Гумилёв: Исследования и материалы. Библиография. СПб., 1994. С. 75—103.

9. Гумилёв Н. С. Костер: Стихи. СПб., 1918. С. 34. Опубликовано: Библиотека А. А. Блока. Описание: В 3 кн. / Сост. Н. А. Колобова, О. В. Миллер, С. Я. Вовина; под ред. К. П. Лукир-ской. Л., 1984. Кн. 1. С. 254. № 357.

10. Бальмонт, К. Д. Горные вершины. С. 3. Здесь уместно будет указать на то, что книга Бальмонта является одним из источников для наименования будущего направления — акмеизма.

11. Укажем только, что после появления материалов из коллекции П. Н. Лукницкого И. Г. Кравцова обратила внимание на один из черновиков Ахматовой, в котором замечено сходство со вступительной статьей Бальмонта к переведенному им собранию сочинений Э. По 1901 года. Параллель при этом проводится не с деятельностью Гумилёва-критика, а с одним из поэтических образов (Кравцова И. Г. И. Гумилёв и Э. По: Сопоставительная заметка Анны Ахматовой // Н. Гумилёв и русский Парнас. СПб., 1992. С. 51—57).

12. Название под этим номером отсутствует.

13. Подробнее о составе этих списков см. в комментарии к Полному собранию сочинений (3, 291—295).

14. Брюсов В. Я. Urbi et orbi. М., 1903. [С. 3].

15. Белобородова А. А. «Подвижные тексты» в составе поэтических книг Н. С. Гумилёва // Лирическая книга в современной научной рецепции. Омск, 2008. С. 112.

16. Там же. С. 113.