Неопубликованный перевод Николая Гумилёва: «Малайские Пантумы» Ш. Леконта де Лиля

  • Дата:
Источник:
Примечания:
Материалы по теме:

О Гумилёве… Переводы
теги: стихи, переводы, Франция, Всемирная литература

Далеко не все переводы, выполненные Николаем Гумилёвым для издательства «Всемирная литература», в свое время были опубликованы. К их числу относятся и «Малайские пантумы» Леконта де Лиля. Датировка этого перевода (к 20 декабря 1919 г.) указана в книге Веры Лукницкой1. В РГАЛИ в фонде Л. В. Горнунга2 хранится рукописная копия, снятая П. Н. Лукницким в издательстве, с его кратким примечанием в конце (на л. 17):

«Подлинник нах<одится> во “ВЛ”. Написан на 7 листах (считая лист обложки).

Лиловыми чернилами воспроизвожу текст, напечат<анный> на пиш<ущей> машинке.

Красными и зелеными3 — руку Гумилёва.

Черными — руку Лозинского.

Карандашом — руку Левинсона.

9.XII.24
П.Л.»


Нал. 10 указано:

«Редактировал А. Левинсон

Леконт де Лиль. Пер Н. Гумилёва

Малайские пантумы».

На л. 11 (перед основным текстом) указано:

«Редактировал М. Лозинский».

Судя по характеру правки, переводчик имел возможность просмотреть правку А. Я. Левинсона, принять или отвергнуть предложенные им варианты; правка же М. Л. Лозинского вносилась позднее, в качестве окончательной, но и с ней Гумилёв был знаком (cм. первую и последнюю строку четвертого пантума). При публикации текста было решено привести историю работы над текстом, поскольку она представляет специальный интерес; если бы перевод в свое время был напечатан в издательстве «Всемирная литература», часть правки, скорее всего, была бы учтена.

Обилие исправлений и вариантов следует объяснить, вероятно, формальной сложностью переводимых стихотворений4. Пантум (или пантун) в малайской народной поэзии — импровизированные четверостишия, соединяемые так, чтобы второй и четвертый стихи предыдущей строфы становились рефренами в первом и третьем стихе следующей строфы. В таком виде пантум был усвоен в европейской поэзии в качестве твердой формы. Кроме того, в пяти «Pantouns Malais» Леконта де Лиля, входящих в сборник «Poèmes tragiques» (1886), последняя строка стихотворения повторяет первую. Так же писал свои оригинальные пантумы («Гончарова и Ларионов», «Какая смертная тоска...» и др.) и сам Николай Гумилёв.

Фрагменты, подвергшиеся правке, выделены в тексте подчеркиванием и снабжены примечаниями. Орфография современная; исключение составляют авторские варианты написания отдельных слов (цыновка, Прао, хинна и др.). Пунктуация приведена к современным нормам, кроме отдельных случаев, рассмотренных как авторский знак.

1

Трепещет молния кривая
На горизонте зыбких вод.
Твоя цыновка — золотая,
Ты грезишь, приоткрыв свой рот.

На горизонте зыбких вод
Зарница блещет5 в пене белой,
Ты грезишь, приоткрыв свой рот,
Твое благоухает тело.

Зарница блещет в пене белой,
Ревущий ветер так жесток.
Твое благоухает тело,
Ты грезишь, нежный мой цветок.

Ревущий ветер так жесток,
Он рвется в глубине6 ущелья,
Ты грезишь, нежный мой цветок,
Душа исполнена веселья.

Он рвется в глубине ущелья,
Под неумолчный грохот вод.
Душа исполнена веселья,
Парит и к небесам7 плывет.

Под неумолчный грохот вод
Деревья рушатся угрюмо.
Парит и к небесам плывет
На крыльях самой нежной думы.

Деревья рушатся угрюмо
Оторван, катится гранит.
На крыльях самой нежной думы
Баюкай сердце, что горит.

Оторван, рушится гранит,
Вода ревет, его бросая8.
Баюкай сердце, что горит,
Трепещет молния кривая.

2

Смотри! Вот жемчуга Маската
Убор тебе, о красота.
Струится кровь, красней граната,
Средь плит Гяурова моста.

Убор тебе, о красота,
На шею стройную, как ваза.
Средь плит Гяурова моста
Следят луну два мертвых глаза.

На шею, стройную как ваза,
Я добыл чудо из чудес.
Следят луну два мертвых глаза
В угрюмой глубине небес9.

Я добыл чудо из чудес;
Но что с тобою бы сравнилось?10
В угрюмой глубине небес.
Луна стеклом их отразилась11.

Но что с тобою бы сравнилось?
Твой взор — свет молнии двойной.
Луна стеклом их отразилась,
Ночь пахнет кровью пролитой.

Твой взор — свет молнии двойной,
Люблю тебя, звезда творенья!
Ночь пахнет кровью пролитой,
Наш гнев изведал пресыщенье.

Люблю тебя, звезда творенья,
Светило ночи, дня восход!
Наш гнев изведал пресыщенье,
Гяур скатился в бездну вод.

Светило ночи, дня восход!
Твоим огнем душа объята.
Гяур скатился в бездну вод.
Смотри! Вот жемчуга Маската!

3

Под манговым навесом алым
Спи, руки раскидав слегка,
Огромный змей шевелит жалом
С кистей косматых тростника12.

Спи, руки раскидав слегка,
Окутав легкой тканью тело.
С кистей косматых тростника
Сочится свет росою белой13.

Окутав легкой тканью тело,
Ты позлащаешь14 тень кустов.
Сочится свет росою белой
Средь гнезд бенгальских воробьев.

Ты позлащаешь тень кустов.
В траве, как изумруд зеленой,
Средь гнезд бенгальских воробьев
Шмели жужжат неугомонно.

В траве, как изумруд зеленой,
Тебя увидевший, пропал.
Шмели жужжат неугомонно,
Бросаясь15 с пальмы 16 на сандал.

Тебя увидевший, пропал,
До гроба будет он томиться.
Бросаясь с пальмы на сандал,
Орел за горлинкой стремится.

До гроба будет он томиться,
Однажды, женщина, люби!
Орел за горлинкой стремится,
Погибнуть ей в лесной глуби.

Однажды, женщина, люби!
Подходит Прао, споря с валом17.
Погибнуть ей в лесной глуби
Под манговым навесом алым!

4

Твои краснеют ногти цветом хинны,
В подвесках щиколотки, как янтарь.
Я слышу, как рычит во тьме долины
Гроза Тимора, полосатый царь18.

В подвесках щиколотки, как янтарь,
Твой сладок рот, как будто сот медвяный.
Гроза Тимора, полосатый царь
Он бродит, ставя в зарослях капканы19.

Твой сладок рот, как будто сок медвяный,
Как птичье пенье, смех счастливый твой.
Он бродит, ставя в зарослях капканы,
Когда олень идет на водопой.

Как птичье пенье, смех счастливый твой,
Ты бегаешь проворнее газели.
Когда олень идет на водопой,
Два желтые зрачка пред ним затлели.

Ты бегаешь, проворнее газели,
Но сердце лжет и неправдив твой рот!
Два желтые зрачка пред ним затлели,
Смертельный трепет вдруг его берет.

Но сердце лжет и неправдив твой рот!
В моей руке пылает нож20 мой медный.
Смертельный трепет вдруг его берет,
Охотник царственный на жертве бедной.

В моей руке пылает нож мой медный,
Лишь мне принадлежит твоя любовь.
Охотник царственный на жертве бедной,
Из-под стальных когтей струится кровь.

Лишь мне принадлежит твоя любовь,
Умри. Последний поцелуй единый!
Из-под стальных когтей струится кровь.
Твои краснеют ногти цветом хинны21.

5

О бледный рот и взор застылый!
В моей душе горька печаль.
Прохладный ветр надул ветрило,
Запенилась морская даль.

В моей душе горька печаль:
Вот голова моей любимой!
Запенилась морская даль,
Мой Прао мчит неудержимо.

Вот голова моей любимой!
Я крисом сам ее отсек.
Мой Прао мчит неудержимо,
Бросаясь, точно человек.

Я крисом сам ее отсек,
По мачте кровь ее струится,
Бросаясь, точно человек,
Ныряет Прао и кружится.

По мачте кровь ее струится,
Последний хрип ее со мной.
Ныряет Прао и кружится,
Бьет море мрачно в свод ночной.

Последний хрип ее со мной.
Ответь мне! Я убил тебя ли?22
Бьет море мрачно в свод ночной,
Рвет молния седые дали.

Ответь мне! Я убил тебя ли?
Таков был рок, ведь я любил.
Рвет молния седые дали,
Провал бездонный зев открыл.

Таков был рок, ведь я любил.
Пока я жив, забыть23 нет силы.
Провал бездонный зев открыл,
О бледный рот и взор застылый!

Примечания:

1. Лукницкая В. Николай Гумилёв: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л., 1990. С. 227.

2. РГАЛИ, ф. 2813, оп. 1, № 48, л. 1—17. Эта единица хранения содержит также другие переводы Гумилёва: «Балладу о темной лэди» С. Т. Кольриджа и четыре стихотворения Дж. Леопарди.

3. В публикуемом тексте нет правки зелеными чернилами.

4. См. об этой поэтической форме: Гаспаров М. Л. Русские стихи 1890-х— 1925-го годов в комментариях. М., 1993. С. 194-196.

5. Исправлено рукой Гумилёва. Было: «Пылает отсвет». Вариант предложен Левинсоном.

6. Правка Лозинского. Было: «прорывается в».

7. Правка Лозинского. Было: «по небу».

8. Вариант Левинсона на полях: «Стремится к морю он, дерзая?». Зачеркнуто Гумилёвым.

9. Правка Левинсона. Было: «Угрюмо в глубине небес».

10. Было: «Но разве ты переменилась»? Зачеркнуто Левинсоном. Замечание Левинсона на полях: «КВ. Зачеркнутая строка решительно не отвечает смыслу: “нет ничего, что бы ты ни затмила”». Гумилёв дал второй вариант: «Но что с тобою бы сравнилось?».

11. Замечание Левинсона на полях: «Я не понимаю: стеклом на лицах убитых?». Гумилёв зачеркнул замечание, оставил свой вариант.

12. Замечание Левинсона на полях: «КВ Понятно ли? — кистей косматых — насильственный образ». Левинсон предложил два
варианта: «Сквозь колебанье тростника» (зачеркнуто Гумилёвым) и «С высоких стеблей [тростника]» (оставлено Гумилёвым).

13. Правка Лозинского. Было: «Сиянье солнца дивно бело».

14. Правка Левинсона. Было: «спишь и красишь».

15. Правка Лозинского. Было: «Порхая».

16. Правка Гумилёва. Было: «с бука». Замечание Левинсона на полях: «Б<ыть> м<ожет>, “с пальмы”; кажется на Яве есть.
“Минуя пальмы и сандал”». Гумилёв принял вариант «с пальмы».

17. Правка Лозинского. Было: «Вот близок Прао, схожий с валом».
Предложение Левинсона: «Сделать примечание: “Прао — ладья душ”?». Зачеркнуто Гумилёвым.

18. Правка Лозинского. Было: «Тебе окрасил ногти сок цветочный, / Браслет вкруг щиколотки, как янтарь. / Я слышу, как мяучит в тьме полночной / Гроза Тимора, полосатый царь».
Примечание Левинсона к первоначальному варианту: «выходит, что браслет, как янтарь». Зачеркнуто Гумилёвым. Вариант Левинсона: «В подвесках».

19. Правка Лозинского. Было: «Браслет вкруг щиколотки, как янтарь, / Твой слаще рот, чем мед из улья свежий. / Гроза Тимора, полосатый царь / Он бродит всюду, расставляя мрежи».
Примечание Левинсона к первоначальному варианту: «Натянуто. Подстерегающий тигр — и рыболовная снасть». Зачеркнуто Гумилёвым.

20. Вариант Левинсона: «меч». Зачеркнуто Гумилёвым.

21. Последняя строка пантума совпадает с первой, предложен ной Лозинским. Следовательно, Гумилёв согласился с правкой Лозинского еще в процессе работы над стихотворением.

22. Вариант Левинсона: «Твой убийца я ли?».

23. Правка Лозинского. Было: «Но позабыть тебя».


Примечания:


Материалы по теме:

💬 О Гумилёве…

🌐 Переводы