Содержание

Письма

Дорогой Валерий Яковлевич!

Если бы Вы знали, как глубоко я сознаю мою вину перед Вами. После Вашего любезного приема, после всего, что Вы сделали для меня, не писать Вам в продолжение двух месяцев — это преступленье, которому нет равных. Но, честное слово, все это время я был по выражению Гофмана (не гоголевского ремесленника и не русского поэта, а настоящего, немецкого) игралищем слепой судьбы. Я думаю, что будет достаточно сказать, что после нашей встречи я был в Рязанской губернии, в Петербурге, две недели прожил в Крыму, неделю в Константинополе, в Смирне имел мимолетный роман с какой-то гречанкой, воевал с апашами в Марселе и только вчера, не знаю как, не знаю зачем, очутился в Париже. В жизни бывают периоды, когда утрачивается сознанье последовательности и цели, когда невозможно представить своего «завтра» и когда все кажется странным, пожалуй, даже утомительным сном.

Все последнее время я находился как раз в этом периоде. Поэтому простите меня и напишите, как Вы обещали, о впечатлении, произведенном мною на Вас. Это будет более чем полезно для меня, потому что я не имею никакого понятия о самом себе. А то немногое, <что> я думаю об этом вопросе, так нелестно для меня, что всякое другое мнение способно привести меня в восторг. Это не скромность, и в минуты самонадеянности я объясняю это дурной привычкой всегда сравнивать себя с людьми, стоящими много выше меня. Поэтому помогите мне и теперь, как Вы помогали мне раньше в других вопросах.

Я собираюсь издать вторую книгу моих стихов, напечатав ее здесь и переслав для продажи в Россию. Для распространения ее там я думаю воспользоваться «Обществом распростр.<анения> печатных изд.<аний>», но если бы можно было устроить, чтобы за это взялся «Скорпион», как он это сделал для «Ор», то, конечно, я не просил бы ничего лучшего и заранее принял бы все условья. Я хотел бы знать, посоветуете ли Вы мне обратиться с этим к г<осподи>ну Полякову.

За последнее время я писал довольно много, и некоторые из моих стихов почти удовлетворяют меня. Я посылаю Вам одно не для печати, потому что оно скоро появится в сборнике, а из чисто ребяческого желания похвастаться своим прогрессом. Не осудите же меня за мой дурной вкус, и вспомните, что я считаю его недурным только для меня.

Искренне преданный Вам Н. Гумилёв.

***

Юный маг в пурпуровом хитоне
Говорил нездешние слова,
Перед ней, царицей беззаконий,
Расточал рубины волшебства.

Плакали невидимые струны,
Огненные плавали столбы,
И смущались гордые трибуны,
И дрожали черные рабы.

А царица, наклоняясь с ложа,
Радостно играла крутизной,
И ее атласистая кожа
Опьяняла снежной белизной.

Задыхаясь в несказанном блуде,
Юный маг забыл про все вокруг,
Он смотрел на маленькие груди,
На браслеты вытянутых рук.

Юный маг в пурпуровом хитоне
Говорил, как мертвый, не дыша,
Отдал все царице беззаконий,
Чем была жива его душа.

И когда на изумрудах Нила
Месяц закачался и поблек,
Бледная царица уронила
Для него алеющий цветок.

P. S. Поклонитесь, пожалуйста, от меня m<onsieu>r Ликиардопуло, я с удовольствием вспоминаю нашу встречу.

Мой адрес: Paris, rue Вага, 1. Nicolas Goumileff.