Чека
I. Камера
Может быть, нас было тридцать,
Может быть, нас было три...
От зари и до зари
Сердце билось: триста тридцать
Будут жить, а ты — умри!
Триста тридцать глупых трупов,
Позабывших умереть!..
Научись у смерти впредь
Жить, как триста тридцать трупов,
Запертых в земную клеть.
Знай одну свою утробу —
И до гробовой доски Не ищи святой тоски.
Поздним гробом тешь утробу —
Все равно, — придешь ко гробу,
Только стукнет смерть в виски.
Сколько здесь — четыре стенки?
Глаз, уймись и сердце, стой!
Поздно... новый перебой...
Сколько здесь — четыре стенки?
Не довольно ли одной?!
И тягуче кучит думы,
В тучи, мучась, пленный ум.
Тяжек гнет тюремных дум,
Темной тучей скучил думы
В кручах мозга смертный шум.
II. Песня караульного
Постреливай, постреливай,
Поганое ружье!
Поцеливай, поцеливай
В затылок да в плечо!
Помахивай, помахивай
Революционный кнут!
Коль он буржуй — так трах его —
И тут ему капут!
Разменивай, разменивай,
Ставь к стенке дряхлый мир!
Ты в курточке шагреневой,
Ты — красный командир!
Колесико истории,
А где твоя чека?
Теперь и в Евпатории
Заведена Че-ка!
За Лениным, за Лениным,
За Ленина умрем!
Не стать же на колени нам
Пред батюшкой царем!
По морюшку, по морюшку
Гуляет красный вал —
Конец положит горюшку
Интернационал
III. Перед расстрелом
«Ставни, ставни закрой!
Ставни... та-а-а-вни!»
и забылся недавний
Ключом покой.
Молчок
На толчок
Повернулся
Мозжечок
Новичок
Рехнулся.
Нос в навозе. В пещерном углу
Вижу мглу.
И втыкает кто-то иглу
Длинную, длинную
И смертельно невинную
В позвонок.
Загудело в ушах:
— «Не надо! Не надо!»
— «Тишина! Не кричать!
Петров Николай,
Виноградов,
Забирай!
На вещах,
Что ли, спать
Собираешься, сволочь!»
Ай!
Иголка, Игол Иголыч,
Игла!
Колется, колется
Всё точней, всё исправней...
В сердце вошла.
Кто это молится?
— «Ставни, ставни закрой.
— Ставни... та-а-авни...»
Мгла.
За жратвой Смерть пришла.
IV. Карцер
Седьмая вошь, восьмая вошь,
Девятую грызу.
Досадно — сердце не сгрызешь,
Не выкусишь слезу.
Направо кал, налево кал,
Ни нар, ни стульчака.
А там в углу сидит фискал,
Подсаженный Че-ка.
Эй, солнце, высади стекло!
Что можешь — подсуши!
Тут даве крови натекло
С порядочный кувшин.
Воняют падалью портки,
Рубаха загнила...
Куды уйдешь из Губчеки?
Эй, купчики, голубчики,
Где наша не была...
V. Везут
Повели на двор и вывели,
Собирайся на допрос!
Бранным словом осчастливили
Вместо папирос.
Ночь тепла. На небе звездочки
Не задохнутся сверкать...
Поднесли бы рюмку водочки —
Однова ведь помирать.
Грузовик пыхтит и дуется.
— «Ну-ка, сволочи, грузись!»
Всяк бежать антиресуется,
А поди-ка отгрызись!
— «Восемь вниз ложись — не двигайся,
Восемь сверху — поперек.
Эй ты, сукин сын, не дрыгайся,
Хочешь, стерва, наутек?»
А куда он милай денется —
Сверху туша на семь пуд!
Из живых людей поленницу
На размен в гараж везут.
VI. Гараж
Из одного куска гараж На диво вылит.
Стреляй, тут промаха не дашь,
В висок навылет.
Он не велик и не высок,
Он меньше боен,
Но специальный кровесток И в нем устроен.
Коммунистический бетон Скрепил железо.
В нем тухнет каждый смертный стон,
Он звук обрезал!
Над ним работал ночи спец
При политкоме
И был расстрелян под конец
В своем же доме.
VII. Дележ
Делят руки в восемь пар
Свежую добычу.
— «Ванька, дай мне портсигар!»
— «Я те шиш позычу!»
Смех скрипуч у шутника...
Ветер в уши хлещет...
Ночью был размен в Че-ка,
Вот и делют вещи.
Сорок кучек, сорок штук,
Десять штук на рыло...
Скрыл пальбу моторный стук,
Туча кровь прикрыла.
Алый змей, убойный змей,
Выполз из берлоги,
Чешуей прикрыл своей
Все пути-дороги.
Нет пути и свету нет...
Край мой, край родимый,
Досадно — сердце не сгрызешь
Не выкусишь слезу.
Направо кал, налево кал
Ни нар, ни стульчака.
А там в углу сидит фискал.
Подсаженный Че-ка.
Эй, солнце, высади стекло!
Что можешь — подсуши!
Тут даве крови натекло
С порядочный кувшин.
Воняют падалью портки,
Рубаха загнила...
Куды уйдешь из Губчеки?
Эй, купчики, голубчики,
Где наша не была...
V. Везут
Повели на двор и вывели,
Собирайся на допрос!
Бранным словом осчастливили
Вместо папирос.
Ночь тепла. На небе звездочки
Не задохнутся сверкать...
Поднесли бы рюмку водочки —
Однова ведь помирать.
Грузовик пыхтит и дуется.
— «Ну-ка, сволочи, грузись!»
Всяк бежать антиресуется,
А поди-ка отгрызись!
— «Восемь вниз ложись — не двигайся,
Восемь сверху — поперек.
Эй ты, сукин сын, не дрыгайся,
Хочешь, стерва, наутек?»
А куда он милай денется —
Сверху туша на семь пуд!
Из живых людей поленницу
На размен в гараж везут.
Проклят ты на много лет
Клятвой нерушимой.